Погорели на «пожертвованиях»

Ставропольчанка О. Лазарева еще в начале мая 2013 года по семейным обстоятельствам приняла решение поселиться на постоянное местожительство в доме-интернате.

Она попросила своего брата помочь ей устроиться в интернат. Спустя некоторое время брат Михаил Крестовский, проживающий в Москве, сообщил ей, что можно устроиться в дом-интернат. «Это, конечно, будет стоить денег, но все расходы я возьму на себя», - успокоил он сестру.

Он и представить себе не мог, какую сумму заломят в интернате. Михаил Крестовский часто навещал своих родственников, проживающих на Ставрополье.

Приехав в очередной раз, он узнал от своего двоюродного брата, что самый подходящий для проживания их родственницы - это дом-интернат ветеранов труда «Бештау» в пос. Иноземцево, который, на их взгляд, считается самым лучшим в Ставропольском крае. Однако ему пояснили, что основным условием для оформления проживания в интернате является передача руководству дома-интерната денег в качестве взятки. Михаил узнал также, что оформлением и размещением граждан, а также финансовыми вопросами занимается работник интерната Оксана Степкина, с которой уже достигнута предварительная договоренность по обустройству их родственницы. Сообщив Михаилу обо всем, брат передал ему номер телефона специалиста по социальной работе.

В должности директора государственного стационарного учреждения социального обслуживания населения «Дом-интернат ветеранов труда «Бештау» работала Лилия Николаевна Дючкова, главной медицинской сестрой - Лариса Николаевна Жиглат, которая приходится директору родной сестрой, а Оксана Александровна Степкина - специалист по социальной работе. Все они составляли своего рода триумвират для выколачивания денег с жильцов интерната или их близкой родни. Главной «скрипкой» была, конечно, Лилия Николаевна, а главной медсестре и специалисту по социальной работе отводилась роль посредников при получении взятки.

Спустя некоторое время М. Крестовский, предварительно созвонившись со Степкиной, встретился с ней. Просмотрев все имеющиеся документы, расспросив о сестре, она уточнила, какие еще документы необходимы для оформления, сказав при этом, что их очень долго собирать, примерно до полугода. Узнав, что это нереально, поскольку Михаил практически все время находится в Москве, она предложила все это сделать гораздо быстрее, если он, конечно, заплатит 70 тысяч рублей. Но если он сможет сделать справку от психиатра по месту жительства своей сестры в Ставрополе, то это обойдется ему в 60 тысяч рублей. Михаил согласился с условиями и продолжил с ней разговор, в ходе которого О. Степкина предложила одноместную комнату. Правда, для её получения необходимо будет внести пожертвования. Также она сказала, что директор будет не против, ибо она в курсе всех ее договоренностей. Далее она разъяснила ему порядок оформления и размещения пожилых людей в интернате. «Оформление можно начать в тот же день, когда передадите вышеуказанную сумму или хотя бы часть ее», - завершая беседу, сказала специалист по социальным вопросам.

Михаил согласился и передал ей находящиеся у него 50 тысяч, копию паспорта и пенсионное удостоверение своей сестры. Остальные деньги он пообещал привезти чуть позже. И принес.

Спустя неделю на мобильный телефон позвонила О. Степкина и сообщила, что ему необходимо приехать в дом-интернат, для того чтобы забрать бланк заявления и подписать его у своей родственницы.

Встретившись, она провела его по территории дома-интерната и в ходе своего рода ознакомительной экскурсии поведала, что уже распечатала договор пожертвования, размер которого составляет от 50 тысяч до 70 тысяч рублей. А вот вопрос о конечной сумме необходимо решать только с директором. Затем она показала М. Крестовскому комнаты для размещения ветеранов, объяснив, что на теневой стороне они стоят дороже. Теперь Михаил искал встречи уже с директором. И она вскоре состоялась в кабинете Л. Дючковой. Она сразу же перешла к делу, сказав, что специалист по социальным вопросам полностью ввела ее в курс дела и что получение хорошей комнаты в доме-интернате для его родственницы будет стоить не меньше 100 тысяч рублей. Она рассказывала ему подробности о жизни в доме-интернате, хотя он под впечатлением этой баснословной суммы ее не слушал.

Михаил все же позже во время встречи со Степкиной поинтересовался, почему за получение хорошей комнаты она называла одни цифры, а директор обозначила другую сумму. На что та ответила, что имела в виду старые комнаты, а 100 тысяч рублей необходимы для получения новой. «В других домах-интернатах хорошие комнаты стоят еще дороже», - успокоила она его напоследок.

Л. Дючкова, ознакомившись с документами и заведомо зная о том, что О. Лазарева имеет право на зачисление в дом-интернат на стационарное обслуживание, дала устное распоряжение

О. Степкиной и Л. Жиглат вплотную заняться оформлением документов пенсионерки. Хотя все это не входило в должностные обязанности работников данного учреждения.

Инициатива директора объяснялась тем, что за оказание этой услуги родственник О. Лазаревой М. Крестовский должен был передать через

О. Степкину 170 тысяч рублей, из которых 70 тысяч рублей - за оказание содействия в оформлении документации, необходимой для зачисления на стационарное социальное обслуживание в «Дом-интернат ветеранов труда «Бештау», а 100 тысяч рублей - за предоставление О. Лазаревой для проживания отдельной одноместной комнаты. Иными словами, за действия, входящие в служебные полномочия Л. Дючковой. Из 100 тысяч рублей 15 тысяч рублей полагались

Л. Жиглат за оказание содействия при оформлении медицинской документации О. Лазаревой. Остальная сумма предназначалась директору. Чуть раньше Л. Дючкова и О. Степкина постоянно говорили, что предметом пожертвования должна быть бытовая и иная электронная техника для нужд интерната, при этом они неустанно повторяли, что данная процедура является договором пожертвования. Они также пояснили ему, что деньгами пожертвование не вносится, то есть дали понять, что деньгами принимать пожертвования отказываются наотрез. Но когда он предложил О. Степкиной 100 тысяч рублей наличными, на которые она сама купит технику для нужд интерната, та недолго сопротивлялась.

Последняя встреча произошла в районе Пятигорской городской больницы. По пути следования в Пятигорск О. Степкина позвонила Л. Дючковой и обрисовала ей ситуацию вкратце, на что директор напомнила ей, что в бланках, в которых М. Крестовкому необходимо было поставить свои подписи, предметы пожертвования следует написать вымышленные.

Встретившись у горбольницы, Михаил передал ей паспорт, чтобы она заполнила договор, и в этот момент он достал деньги и стал настаивать, чтобы она их пересчитала. Она отказалась, объяснив тем, что эти деньги принадлежат не ей, а идут на благотворительность через директора, и к ним она никакого отношения не имеет, что в действительности и было. Тогда

М. Крестовский сам стал пересчитывать деньги, считая купюры вслух, после чего положил их на заднее сиденье ее автомобиля, в котором они находились.

О. Степкина стала заполнять подписанные Михаилом договоры, в этот момент он вышел из машины, к которой уже подходили сотрудники полиции.

Правильно говорят в народе: «Сколько веревочке ни виться...»

Собранные следственным отделом по городу Пятигорску следственного управления СКР по Ставропольскому краю доказательства признаны судом достаточными для вынесения приговора специалисту по социальной работе Оксане Степкиной, главной медицинской сестре Ларисе Жилат и директору ГБСУСОН «Дом-интернат ветеранов труда «Бештау»» Лилии Дючковой.

Вся троица признана виновной в получении взятки, мошенничестве, посредничестве во взяточничестве, в соучастии в мошенничестве.

Приговором суда Л. Дючковой назначено наказание в виде штрафа в размере 3650000 рублей, О. Степкиной - 2000150 рублей, Л. Жиглат - 250000 рублей.

Кроме того, они лишены права занимать должности в государственных и муниципальных органах и учреждениях, связанных с выполнением организационно-распорядительных функций в течение двух лет.