Как Слово наше отзовется

Креативный блин… Такое вот немыслимое сочетание универсально нынче на все случаи жизни. Когда тихим вечером по скайпу внук восклицает «Ну, блин, даешь», это может означать и восхищение, и осуждение. Сегодня на приветствие «Здравствуй» принято откликаться: «И тебе не хворать». Вполне современно, извините, креативно и с подразумевающимся чувством юмора.

Мы перестали писать письма. То ли почта со своими немыслимыми расценками на конверты и долговременной доставкой, то ли мобильные телефоны со своей оперативной связью напрочь искоренили в обществе эпистолярный жанр. Просто удивительно, как нас не отучили еще изредка разговаривать.

Книгу нещадно вытесняет телевидение, но говорящие головы на экране изъясняются односложно и зачастую неграмотно. Сочный литературный язык подменяется анекдотичным суррогатом. Может, потому недавняя встреча Президента России Владимира Путина с литераторами преследовала благородную цель - «вернуть Литературе, Чтению, Книге, Слову их высокое место и предназначение». Но даже этот актуальнейший диалог оппозиция попыталась вывернуть наизнанку, упрятав главный смысл - в ехидных блогах цитировали в основном вырванные из контекста не очень удачные фразы или сомневались в достоверности приглашенных потомков Достоевского, Толстого и других классиков под одесским девизом «Вас тут и близко не стояло».

Классики всегда озадачивают. Один из них, Александр Герцен, чей «Колокол» разбудил декабристов, озаглавил свою книгу «Кто виноват?». Другой демократ из того же XIX столетия, Николай Чернышевский озаглавил свое произведение «Что делать?». Извечные, так сказать, русские вопросы, на которые нет ответов. Три века назад Дени Дидро утверждал: люди перестают мыслить, когда перестают читать. Наивный, согласитесь, французский философ, ему бы пройти наше отечественное образование, увенчанное ЕГЭ, - зачем читать да еще мыслить? А вот другой философ, наш современный и популярный соотечественник Михаил Веллер считает: где нет единой культуры и единой истории, скоро не будет единого народа, единого государства.

На днях в Москве состоялась церемония награждения лауреатов национальной литературной премии «Большая книга». Но если даже сарафанное радио донесет до вас имя победителя Евгения Водолазкина, чей роман «Лавр» признан лучшим, то где вы его найдете? В библиотеках новинок практически нет, в читальных залах, изобилующих обязательными подшивками местных придворных изданий, «Литературную газету» не найти. Кисловодск стал, кажется, первым и единственным городом на Кавминводах, где нет книжного магазина. Стихи в иных еженедельниках печатаются за определенную плату, и это бездарное рифмоплетство всерьез выдается за творчество. А так называемые поэты являются членами никому не известных литературных ассоциаций. Как-то один из них оказался на лечении соседом местного деятеля от культуры. В больничной палате знакомятся даже быстрее, чем в поезде или в лифте. В общем, дуэт друзей по несчастью, как говорится, спелся. Одного из них бюллетень о нетрудоспособности подвиг на сомнительный поэтический экспромт с персональным посвящением, а другой - сановный чиновник от культуры наградил автора оды Почетной грамотой за собственной подписью. Такой вот творческий бартер.

Нутром чувствую нетерпеливый вопрос читателя: дескать, разве сами журналисты допускают мало ляпов? Увы, много. Иной раз просто кипишь от негодования, когда листаешь неграмотную книжонку, подписанную настырным и случайным членом Союза журналистов РФ. Я уж не говорю о содержании, точнее, об отсутствии оного, речь об элементарных грамматических ошибках. Если ты нашел деньги на столь красочное и дорогое издание, неужто пожадничал потратиться на шоколадку для учителя русского языка, чтобы вычитать опус и не писать слово «облако» через три «О».

Невольно вспоминаю, как на одной из творческих встреч будущие коллеги поинтересовались, в чем отличие добротного русского языка от изложения с засилием иностранных терминов и жаргона. Односложно не ответишь. Два века назад высший свет Петрограда раболепствовал перед Парижем и в изысканных салонах изъяснялся сплошь по-французски, но в то же самое время творили Пушкин, Лермонтов, Фет… Да и на одном и том же русском языке описание одного и того же состояния может звучать по-разному. Например: «Юная дева трепещет» или «Молодая девка дрожала». Первую фразу написал поэт, а вторую высказал тот, кто не читал поэта, а на чтение, по грустной реплике президента Путина, уделяет в среднем 9 минут в сутки.

Анатолий КРАСНИКОВ.