Когда душа - как поле битвы

Зримая память отчетливо воскрешает неисчислимую плеяду великих сынов России, причастных к городу нарзана и солнца. Здесь родился Солженицын, здесь жили и творили Ярошенко и Губин, здесь отдыхали Пушкин, Лермонтов, Толстой, Чехов, Есенин… - всех не перечислить, здесь гастролировали Шаляпин, Ойстрах, Райкин, Магомаев… Поистине согласишься, будто весь мир состоит из Кисловодска и его окрестностей.

Первые лучи восходящего солнца, словно отблески сказочной жар-птицы, принимает на себя двуглавый снежный великан Эльбрус, чья 5643-метровая вершина не знает равных себе в Европе. А рядом с Шат-горой, оцепеневшей в ледяном безмолвии, в нашем подсознательном, параллельном мире возвышается величественный Парнас седого Кавказа, незримый, овеянный легендарными именами поэтов и писателей, художников, музыкантов. Само время востребовало истинного летописца, чтобы дорогие сердцу имена сделать достоянием истории. Жребий пал на искусствоведа Бориса Розенфельда. Его по праву называют энциклопедистом - в творческом багаже два десятка документальных книг. Его неслучайно именуют златоустом всея Руси, который властвует на санаторных вечерах и является душой любой компании.

А начиналась богатая летопись на страницах старейшей в России курортной газеты «Кавказская здравница», которой только что исполнилось 150 лет. Ровно треть из них в издании плодотворно сотрудничает внештатный корреспондент Розенфельд, чья первая заметка в местной печати появилась полвека назад. Юбилейные совпадения, конечно, случайны, но символичны. Вот и сегодняшнее 80-летие он отмечает в юбилейный год - 140-летия любимого Шаляпина, которому посвятил годы глубокого исследования. Да и день рождения Бориса Матвеевича, члена Союза композиторов РФ, выпадает на День музыки 1 августа.

Разумеется, жизнь любого человека не обходится и без роковых совпадений. Судьба Розенфельда нередко напоминает сложнейшие перипетии его мятежных героев. В Новосибирске, откуда он родом, жестокий режим расстрелял отца, а в Кисловодске зависть и сомнительные амбиции чванливых деятелей от культуры попытались расстрелять его любимое дело. Далеко за пределами Ставрополья славился музей музыкальной и театральной культуры, который создавал и 40 лет скрупулезно собирал для него уникальные документы Борис Розенфельд. Люди стремились в эту «именную» обитель, где Борис Матвеевич провел 360 незабываемых «театральных суббот» с участием Лихачева, Гамзатова, братьев Вайнеров, Эсамбаева, Жванецкого, Ростроповича… Этот знаменитый виолончелист, явившись как-то в тесную, но гостеприимную квартиру Розенфельда, сразу вынес не подлежащий обжалованию приговор: «У друзей не бывает отчества, ты - просто Боря, а я - просто Слава».

Чиновничий произвол выдворил заслуженного работника культуры РФ из созданного им приюта муз, издевательски приурочив расправу к 40-летию народного музея. Дружно протестующей общественности не удалось отстоять своего любимца - безнаказанное самоуправство временщиков у власти оказалось сильнее. Доведенного до отчаяния Розенфельда встряхнул старый друг Михаил Танич: «Если ты сложишь руки, то тогда точно порадуешь негодяев», - отчеканил поэт и посвятил нашему земляку четверостишие, которое для печати придется смягчить:

На хрена, скажи мне, Боря,Если так живет народ,По долинам и по взгорьямШла дивизия вперед?

А главная поддержка всегда и во всем - это все понимающая, мудрая жена Татьяна.

На провокации самовлюбленных недоучек Борис Розенфельд ответил новыми книгами. За свой последний монументальный труд «Шаляпин на Кавказе» он удостоен Всероссийской историко-литературной премии «Александр Невский». А домашний рабочий стол завален рукописями будущих книг.

Как-то на отдыхе в Кисловодске редактор Большой Советской Энциклопедии заглянул «на огонек» в музей Розенфельда, который не преминул поинтересоваться у гостя, почему в БСЭ до сих пор нет фамилии выдающегося музыканта, дирижера и педагога, нашего земляка Василия Ильича Сафонова, которому рукоплескала Россия, Европа и Америка. Интеллигентный столичный гость, решив, видимо, что столкнулся с обычным провинциально-болезненным самомнением, предложил переквалифицировать неожиданный курортный «допрос» в московский опрос: если из пяти опрошенных авторитетов хотя бы трем знакома деятельность Сафонова, его имя появится в Энциклопедии. Импровизированный рейтинг превзошел ожидания - все пятеро безоговорочно «признали» маэстро, и в следующем издании БСЭ оказалось незаслуженно забытое имя, благодаря Борису Матвеевичу.

Открытая настежь душа сводит его с самыми разными людьми, великими и простыми. После одного из таких «беспорядочных», но интересных знакомств к нему подошел молодой человек с модной стоечкой на белом воротничке - из органов и настойчиво порекомендовал: «Борис Матвеевич, это не ваш уровень общения». Оказывается, то был представитель запретной в советские годы теневой экономики.

Розенфельд неистово влюблен в Кисловодск. На санаторных вечерах Кавминвод красноречивый оратор с упоением повествует о городе нарзана и солнца, завораживая публику. После одной из таких встреч к нему подошел именитый гость и поинтересовался: «Борис Матвеевич, ваш вдохновенный спич замечательный, но о каком городе вы рассказывали? Я полвека приезжаю сюда на отдых и могу подтвердить, что прославленный курорт еще четверть века назад действительно был таким, каким вы его представили. Но его сегодняшний облик удручает - мусорные свалки, разбитые дороги, разрушенные памятники истории и архитектуры, какая-то первобытная культура».

С горечью согласившись с невольным оппонентом, рассказчик признался, что цикл его лекций правильнее было бы озаглавить «Кисловодск, который мы потеряли». Будучи членом городского общественного совета, Розенфельд не раз выступал против губительных решений муниципальной власти, которые опрокидывают некогда знаменитый курорт в пропасть. Потому принципиальный активист и не пришелся ко двору - в новом составе совета под предлогом рокировки его имя не появилось. Но он продолжает отстаивать интересы Кисловодска с газетных трибун, в том числе на страницах «Кавказской здравницы», на встречах с единомышленниками.

Внешне тихий, застенчивый, улыбчивый, а внутри - сгустки идей и непримиримая ярость во имя справедливости. И пока такие совестливые, неравнодушные люди живут среди нас, всегда остается надежда, что былая слава еще вернется в родной город.

Анатолий КРАСНИКОВ.