Барометр жизни 3

(Окончание, начало в № 54).Курортная газета трижды меняла свое название, что было обусловлено рядом причин. Менялись эпохи, изменялась жизнь в стране, к власти приходили новые люди, а в газете появлялись новые редакторы. Но читатели неизменно находили на страницах «КЗ» сведения о том, что происходило в мире, в России и в первую очередь на Кавминводах. В мае 1993 года «Кавказская здравница» впервые торжественно отметила свою восстановленную дату рождения -130-летие старейшей курортной газеты.По случаю юбилея редакцию тепло поздравили руководители края и городов-курортов, председатель Союза журналистов России Всеволод Богданов, который счел необходимым подчеркнуть «независимый, даже строптивый характер газеты, главной защитницы особо охраняемого эколого-курорт-ного региона Кавминвод». Приятно, что и на престижной американо-российской конференции журналистов в Санкт-Петербурге Северный Кавказ, включая Кубань, Дон и Волгоградскую область, был представлен только «Кавказской здравницей». А в минувшем году курортная газета оказалась единственным на Ставрополье печатным изданием, чей представитель - главный редактор Эдуард Мовсесян получил в декабре аккредитацию в Москве на пресс-конференцию Президента РФ Владимира Путина, чье Послание Федеральному Собранию о стратегии дальнейшего развития страны оставалось в центре обсуждения и на встрече с журналистами....Когда автора замечательной песни «Как упоительны в России вечера» с ее пронзительными строками про вальсы Шуберта и хруст французской булки друзья слегка пожурили: дескать, воспетый композитор никогда не писал вальсов, остроумный поэт легко дистанцировался: «А это его проблемы». Парадоксально, но вот и журналисты порой отшучиваются, когда пишут не очень точно и не очень грамотно, хотя основу их профессии, в отличие от вдохновения поэтов, составляет, казалось бы, прежде всего достоверный факт и знание русского языка. Виной тому чаще всего - наша лень. Даже в нагрянувший век компьютеров, когда набранное с ошибкой слово или неточная по стилистике фраза подчеркивается на экране тревожной красной чертой, не всегда настораживает излишне торопливых авторов. Вот и приходится внимательным корректорам выручать репортеров, чьи изящные образы и острая наблюдательность с искрящимся юмором не дружат иногда с точностью или орфографией. Скольких из нас в «Кавказской здравнице» уберегали от досадных ошибок вдумчивые корректоры - ироничная Евгения Долгова (царство ей небесное сосредоточенная Тамара Попова, энциклопедичная Галина Шклярова или безупречный компьютерный набор текста Луизы Тамкович. Иногда самоуверенные коллеги подвергались изысканной и «специфической обструкции». Недолюбливая одного из заносчивых «литрабов» (сокращенно - литературных работников опытнейшая Елена Александровна Шку-ренко брезгливо брала пальчиками его оригинал и совершала невинный променад по кабинетам, интересуясь с ироничной улыбкой: «А разве слово «облако» пишется через три «О»? Но самого автора при этом щадила и фамилию не называла, хотя все и так понимали, о ком идет речь.Удивительно, но русский язык в нашей редакции лучше всех знали не очень русские Елена Куджева, Римма Токмакова и рано покинувший этот мир Рафаэль Агаханов. Самое простое объяснение такому феномену заключалось, видимо, в том, что в школах «нацменам» приходилось труднее, и они более старательно изучали предмет. А тем, для кого русский язык был отчим, казалось вроде и неприличным столько времени убивать на изучение каких-то правил синтаксиса и морфологии родной речи. Очень зря, кстати, потому что, как заметил председатель Международного русского исторического общества Петр Деркаченко, «без русского языка, без русского православия русские перестанут быть». Это хорошо понимала элита общества и способствовала его развитию.Полуторавековой юбилей старейшей курортной газеты и недавнее участие автора этих строк в юбилейном X съезде журналистов России побуждают отвлечься от конкретной даты и поделиться с читателями размышлениями о роли и сегодняшнем состоянии второй древнейшей профессии в современном мире. Кто из нас не помнит, как в Химках за газетную правду изувечили журналиста Бекетова, который умирал мучительно и долго. Но власть решила «добить» оппонента и мертвого - на родном химкинском кладбище ему не нашлось места, пока не вмешалась Москва.Власть то и дело говорит, будто престиж армии подрывает пресса, а не «фельдмебель» Сердюков, как язвительно прозвали мебельного коммерсанта, ставшего неожиданно для страны министром обороны. Власть уверяет, что авторитет отечественного образования опять-таки подрывает печать, а не «сладкая парочка» двух одиозных министров - Фур-сенко и Ливанова. Говорят, беспредел с защитами диссертаций остановит новая концепция аттестации научных кадров - еще не обнародованная, но уже угрожающая. Власть имущим невдомек, что журналистика - это не бизнес, а служение и состояние души. Пресса тонко, до боли чувствует, что происходит в нашем обществе. Главное, чтобы она не превратилась в кокетливую, вороватую и лживую прислужницу власти.Власть предпринимает отчаянную попытку столкнуть часть общества на обочину, провести сомнительную градацию прессы на белых и черных. Нам на Ставрополье это знакомо, когда при бывшем губернаторе нас делили на своих и чужих. Захватившие власть и народное достояние младореформаторы культивируют мнение, будто держава рухнула по вине гласности, но точнее сказать - по причине ее отсутствия. Потому что до перестройки идеология не дозволяла выпускать пар, вот кастрюля и перегрелась - и рванула. Родился новый стиль - с безоглядным восхищением у трона и неприличным поношением за кулисами.Освещая сложную и противоречивую политическую палитру на федеральном небосклоне и в местных муниципалитетах, журналисты сами себе ставят серьезный фильтр. Потому маленькая газетка и крохотная статья иной раз куда влиятельнее кошелька или окрика сверху. Все это в полной мере относится и к судьбе «Кавказской здравницы», которой довелось на своем долгом пути испытать все перипетии сложной жизни.Разумеется, субъективные воспоминания не могут охватить весь период и ограничиваются в основном 40-летней «личной» причастностью автора к данному изданию. Невозможно также, при всем желании, назвать всех, кто работал, даже вскользь. Конкретности за давностью лет забываются, остаются лишь ощущения, на которых чаще всего и строится повествование. Сознаю, что в субъективных заметках даже положительный образ может порой вызвать у кого-то отторжение. А уж как воспринимаются не совсем лицеприятные воспоминания, догадаться нетрудно. Честно говоря, прежде чем решиться на конкретную критику одного из руководителей «КЗ», я со многими коллегами обсуждал этот щепетильный момент и получил «добро». К тому же память воскрешала похожую драму на 90-летии «Известий», когда к юбилею этой популярнейшей газеты в свет вышли современные мемуары «С журналистикой покончено. Забудьте». Резкие и откровенные оценки в этой не очень веселой книге тоже вызывали невольный вопрос: есть ли у авторов право на принципиальную субъективность?Ответ довелось найти в «особом мнении» признанного мэтра Павла Гутионтова: «Думаю, такое право у них есть. В конце концов, все мы выбрали себе жестокую профессию, и сколько этой жестокости проявили, когда писали - о других? Пришла пора столь же честно и трезво посмотреть и на себя самих». Примечательно, что дарственную энциклопедию СМИ, доставшуюся мне на недавнем X съезде журналистов России, я раскрыл - словно по наитию - как раз на страницах, где Гутионтов вспоминает, как «известинец» Альберт Плутник во вступительном слове о книге заранее предупредил возможную претензию: «Могут сказать: сводят счеты. Но ведь есть и другая формула: предъявляют счет».Добавлю лишь, что в моих не очень лестных оценках руководителя речь шла о судьбе чуть было не потерявшейся старейшей газеты региона - и ни слова о закулисной личной мерзости за спиной, о которой довелось узнать спустя годы. Впрочем, кому из нас судить - кто прав, кто виноват. Сам же я уверен, что и болезненные «тайны редакционной кухни» лишь укрепят позитивный имидж журналистского цеха, который при всех своих личных особенностях и легких недоразумениях достойно и честно служит обществу, отстаивая позицию здравого смысла. Пусть этот газетный барометр жизни и впредь определяет ясный, надежный курс. А мне в заключение ничего не остается, как выразить душевную благодарность собратьям по перу, которые терпят мое «присутствие» долгих четыре десятилетия. Все эти годы автору юбилейных воспоминаний посчастливилось работать плечом к плечу с дружным творческим коллективом.По большому счету коллектив «Кавказской здравницы» в абсолютном большинстве был сплоченным, дружным, творческим - без ложной субординации, но и без панибратства. Старейший ретушер Евгений Каменский и его жена телетайпистка Валентина Николаевна, курьер Раиса Мачнева, учетчица писем Лариса Токие-ва не чувствовали себя чужими среди творческих работников. Было единое целое с интересными судьбами. Кто еще, кроме заведующей курортным отделом Идиллии Дедусенко, которая исколесила Советский Союз и объездила полмира, мог похвастать, что наступал на «пуп» Земли, который предприимчивые греки «узрели» в небольшом утесе на земле Эллады. А другая телетайпистка - Лорианна Перепелицына привела как-то в редакцию свою сестру, которая оказалась знаменитой актрисой кино Зинаидой Кириенко.В советские времена нам приходилось работать 1 мая и 7 ноября, чтобы оперативно выпускать газетные номера с отчетами о праздничных демонстрациях. К «правительственным» трибунам в городах-курортах допускали строго по спецпропускам. И вдруг наш фотокорреспондент Николай Пухлов оказался без «бумаги»:- Как же я попаду на съемку?- Да тебя, Николай Иванович, за столько лет запомнили все поколения, - успокаивали мы коллегу. - Милиция скорее не пропустит первого секретаря горкома партии, а уж тебя проведут сквозь любой кордон.Курортной газете исполнилось 150 лет. Возраст -по всем меркам - весьма солидный. Но пока у газеты есть неравнодушный читатель, она будет жить. И не прервется эта связь.