Пусть летят они, летят!

Я очень люблю песню «Птицелов», написанную на стихи Эдуарда Багрицкого Сергеем Никитиным. Романтически показывающая человека, ловящего птиц, она позволяет мне вспомнить о давней встрече с Птицеловом – очень похожим на того, что в песне. Звали его Робертом. В моей памяти он остался как человек, страстно любящий птиц. Ему важно было увидеть крылатое существо, распознать его и поймать, чтобы разглядеть вблизи, может быть, услышать его голос. Стоило посмотреть, с каким интересом, с какой любовью наблюдал Роберт за своими пленницами! Он познакомил меня с различными способами ловли – сетями, силками, западнями…

Теперь мне было бы жаль смотреть, как вольных птах лишают свободы. Тогда же, по молодости, было просто интересно. Тем более что Роберт ввел меня в огромный, незнакомый мир летающих, порхающих, свистящих, щебечущих, поющих на разные голоса представителей пернатого царства наших мест. Я узнал, что, кроме привычных воробьев, синиц да ворон с галками, вокруг нас существует масса других птиц с красивым оперением и не менее красивыми названиями – щеглы, щуры, снегири, зеленушки и свиристели, варакушки и малиновки. И, конечно, соловьи, иволги, певчие дрозды, завораживающие своим пением. Некоторых Птицелов сумел мне показать – издали, на ветках, или вблизи, в клетках. О других рассказывал, да так увлекательно и увлеченно, что я чуть было не сделался продолжателем его дела.

Но Роберт подарил мне не только мир птиц. В поисках подходящих мест для ловли и наблюдения за ними мы исходили всю подошву Машука и подножье Бештау, изрядную часть долины Подкумка и некоторых его притоков. Какие восхитительные уголки нам открывались – тенистые лесные тропы, солнечные полянки и опушки, поросшие кустарником! Скрытые в зарослях тайнички с мягкой подстилкой из трав. Могучие стволы деревьев, окруженные частоколом молодой поросли… И это все удавалось рассмотреть не походя, а основательно и подробно, поскольку приходилось иной раз подолгу сидеть в ожидании «добычи». Без Роберта я никогда не сумел бы столько увидеть и узнать. Уже одно это позволяет порадоваться тому, что существуют такие вот влюбленные в природу Птицеловы.

Другой вопрос – что они делают с пойманными птахами? Тогда я над этим не задумывался, а позже стал понимать: Роберт и его «коллеги» ловили их главным образом на продажу. А покупали у них пернатых пленниц с двумя прямо противоположными целями. Одни хотели держать птичек в доме, чтобы слушать их пение или просто как представителей дикой природы среди городской цивилизации. Сейчас-то с этим просто – можешь заполучить к себе в дом хоть крокодила с питоном или гиену с леопардом – были бы деньги. А тогда, в пятидесятые годы, кроме птиц, трудно было найти другую живность. Вот и старались Птицеловы удовлетворить эту тягу к живому у городских жителей.

Другие, особенно ребятишки, мечтали о том, как, подержав птаху неделю-другую или даже месяц в квартире, весной выпустить пленницу на волю. На Руси издавна бытовал красивый весенний обычай – выпускать птиц из клеток – связанный с праздником Благовещения Пресвятой Богородицы. Жаворонков, голубей, синичек и других лесных птиц ловили, сажали в клетки, а потом символически отпускали в небо при большом скоплении людей. В народе считалось, что птички, выпущенные на волю, станут ходатаями за человека перед Богом, «попросят за того», кто дал им свободу.