Log in

28 марта 2024 года, 22:19

Борис ЯГУБОВ

О родине Деда Мороза – Санта-Клауса

Нам всем хорошо знакома фигура Деда Мороза, доброго старика с длинной белой бородой, в красной шубе, валенках, с ледяным посохом в руках и мешком подарков за плечами для детей и взрослых.

О потомке А. С. Пушкина

Народ, который забыл про свое прошлое, не имеет будущего.

Николай Карамзин

После чтения книг В. М. Русакова «Потомки А. С. Пушкина» и члена Союза журналистов, краеведа из подмосковного города Зарайска В. И. Полянчева «Из века в век» сердце начало ликовать от чувства гордости за гения поэзии и его потомка.

Равенство дара души и глагола Марины Цветаевой

Моим стихам,
как драгоценным винам,
Настанет свой черед.

Наследие Марины Цветаевой велико и труднообозримо. Тринадцать изданных при жизни книжек и три вышедшие посмертно вобрали в себя лишь малую часть написанного. Среди созданного ею, кроме лирики, семнадцать поэм, восемь стихотворных драм, автобиографическая, мемуарная, историко-литературная и философско-критическая проза. Без ее лучших произведений невозможно составить достаточно полное и ясное представление о русской поэзии.

Марина Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. Отец ее – сын бедного сельского священника, уроженец села Талицы Владимирской губернии – вырос в таких «достатках», что до двенадцати лет сапог в глаза не видал. Трудом и талантом Иван Владимирович Цветаев пробил себе дорогу в жизни, стал известным филологом и искусствоведом, профессором Московского университета, директором Румянцевского музея и основателем Музея изящных искусств (ныне музей имени Пушкина, у  подъезда которого прибита мемориальная доска в его честь). Мать – из обрусевшей польско-немецкой семьи, натура художественно одаренная, музыкантша, ученица Рубинштейна.

Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по-русски, но и по-французски и по-немецки). В 1910 году, еще не сняв гимназической формы, выпустила довольно объемный сборник – «Вечерний альбом». Его заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин.

Строгий Брюсов писал: «Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи…» Она была жизнестойким человеком («Меня хватит еще на 150 миллионов жизней!»). Ее жизнелюбие воплощалось прежде всего в любви к России и к русской речи.

Облака – вокруг,
Купола – вокруг,
Надо всей Москвой
Сколько хватит рук!
Червонные возблещут купола,
Бессонные взгремят колокола.

Среди подавляющего большинства эмигрантов Цветаева казалась белой вороной. Она не мирилась с черносотенством, ненавидела расизм и фашизм.

На смерть Маяковского откликнулась целым стихотворным циклом, в котором главное и основное – искреннее чувство родственной близости к нему («В гробу в больших стоптанных башмаках, подбитых железом, лежит величайший поэт революции»).

В цикле «Стихи к сыну» (1932 год) она во весь голос говорит о Советском Союзе как о новом мире новых людей, как о стране совершенно особого склада и особой судьбы, неудержимо рвущейся вперед – в будущее. Во тьме дичающего старого мира самый звук СССР звучит как призыв к спасению и весть надежды.

Цветаеву не спутаешь ни с кем другим. Стихи ее узнаем безошибочно – по особому распеву, неповторимым ритмам, необщей интонации. Это, бесспорно,  верный критерий подлинности и силы поэтического дарования.

С 1916 года, когда, собственно, и началась настоящая Цветаева, в ее творчестве господствовала совершенно другая стихия – буйное песенное начало, воплощавшее острое чувство России, ее природы, истории, национального характера.

«О неподатливый язык!» – восклицала поэтесса. Но на самом деле он был у нее в полном подчинении. Она не изобретала новых слов, брала, как правило, обиходные, но умела так обкатать, переплавить и перековать, что в них начинали играть иные оттенки значения.

Из непреодолимой любви к жизни вырастал ее гуманизм. Она пишет: «Поэт обязан в свою боль включить всю чужую».

Обращаясь к идейному противнику, Цветаева признавалась:

Есть у меня моих икон
Ценней – сокровище.
Послушай: есть другой закон,
Законы – кроющий.
Пред ним  – все клонятся клинки,
Все меркнут – яхонты:
Закон протянутой руки,
Души распахнутой.

«Вся моя жизнь – роман с собственной душой» – вот ее творческая тайна.

Принято говорить, что в русской литературе «диалектику души» постиг Лев Толстой. Вслед за ним и за Достоевским это сделала в своем творчестве Марина Цветаева. По ее «тайному жару» проверяются многие извечные истины – такая, например: «От любви до ненависти – один шаг».

Поэтесса чувствовала себя в стихии мировой культуры так же свободно, как птица в воздухе, как рыба в воде. Ведь она с детства отлично знала немецкий и французский.

А определение того, что такое подлинный поэт (а не стихотворец), нашла в формуле, точнее и мудрее которой пока еще никому не удалось отыскать: «Равенство дара души и глагола – вот поэт».

Она им была в каждой своей строке, от стихотворной до эпистолярной.

Птица-Феникс я, только в огне пою!
Поддержите высокую жизнь мою!
Высоко горю – и горю дотла!
И да будет вам ночь – светла!

В поэзии Цветаевой откроешь любую страницу, и сразу погружаешься в атмосферу душевного горения, безмерности чувств, постоянного выхода из нормы и ранжира («на смех и назло здравому смыслу»).

В ней нет и следа покоя, умиротворенности, созерцательности. Она вся – в буре, в вихревом движении, в действии и поступке.

Цветаева сама пресекла свою жизнь в 1941 году, когда все с той же великой силой духа осознала, что существовать дальше не имеет смысла. Этот дух покинул ее – в час, для нас таинственный, неведомый, для многих непонятный. Ибо «простые смертные» все еще пытаются гадать: можно ли было помочь, спасти? Если бы не арест мужа и дочери, если бы не война, если бы не эвакуация в далекую Елабугу…

Лучшему из того, что она написала, «настал черед» – потому что настоящее в искусстве не умирает.

Борис Ягубов.

Единственный в мире литературный бювет-книга

Железноводск – восхитительная местность, ничего подобного вы себе представить не можете. Описать прелесть его местоположения невозможно. Еще словами можно кое-что объяснить, в письме же надо быть Лермонтовым, чтобы хорошо и искусно нарисовать природу… Климат здесь прелестный, вид Кавказских гор в меня вливает что-то энергетическое, сильное.

Милий Балакирев (глава «Могучей кучки», композитор, пианист, дирижер)

Героям войны и труда – сердечное наше спасибо

К поэзии, самому процессу стихосложения, полковник в отставке Василенко подходит с высокой гражданской ответственностью. Он хорошо понимает, как воздействует слово на воображение и эмоции людей.

Михаил Василенко своим творчеством несет тепло, и это тепло согревает самого холодного человека. Он выделил из пенсии 10 тысяч рублей и объявил конкурс поэтических и прозаических сочинений среди учащихся «Героям войны и труда – сердечное наше спасибо».

След русских царей в Греции

Учредители и друзья Союза русских эмигрантов в Греции (СРЭ) имени княгини С. И. Демидовой провели первую благотворительную акцию – экскурсию по греческой столице на тему «Русские Афины». Перед началом четырехчасового путешествия клирик церкви Святой Троицы отец Александр отслужил панихиду у могилы князя Е. П. Сан-Донато, последнего посла Российской империи в Греции, и его супруги Софьи Демидовой, чье имя носит вновь созданный Союз русских эмигрантов.

Создатели старославянской азбуки и алфавита

Великий день Кирилловой кончины –

Каким приветствием сердечным и простым

Тысячелетней годовщины 

Святую память мы почтим?

Федор Тютчев, 1869 г. 

Славянские первоучители равноапостольные Кирилл и Мефодий родились в Фессалониках (Салоники  – в Греции). Город был основан в 315 году до Рождества Христова македонским царем Кассандром и уже в I веке новой эры стал оплотом христианства.

По происхождению братья были славянами. Отец по имени Лев занимал должность друнгария (предводитель небольшого воинства), был благоверен и правдив, соблюдал божьи заповеди. Он жил со своей супругой – Марией (гречанкой), у них родилось семеро детей. Седьмой, самый младший, и был Константин Философ, а старшего брата звали Мефодий, он впоследствии прославил Паннонскую епархию, стал архиепископом Моравии (область в Чехословакии).

Константин – Кирилл с детства полюбил книги, откуда черпал мудрость и знания. В совсем юном возрасте был приглашен императором Византии, который сделал талантливого юношу товарищем по учебе своего сына, наследника престола. У Константина обнаружили недюжинный ум и редкие способности к языкам. Он хорошо знал славянский, то есть древнеболгарский, греческий, латынь, древнееврейский и арабский языки. Еще четырнадцатилетним юношей он читал и комментировал сочинения глубокомысленнейших теологов  – например, отца церкви Григория Богослова. Вместе с наследником престола изучал философию, риторику, диалектику, астрономию. Позже преподавал в Царьградском университете. Часто удалялся в монастыри, жил среди книг.

После обучения стал служить хартофилаксом – хранителем библиотеки в соборе Святой Софии. Затем преподавал философию в Магнаварском университете. Константин писал и стихи, приведу отрывок из его стихотворения:

…Любовь мертва навеки,
тому виною ты.
В науках преуспел я,
но растерял мечты.
Как рвался я на диспут,
как в спорах пламенел!
В искуснейших софизмах*
я рано преуспел…
Одним родина – опора,
непобедимый стяг…
А что же я такое?
И кто мне друг и враг? 

Старший брат Мефодий был стратегом со своей стражей и своими заботами. После долгих размышлений он задал себе вопрос: ради кого он держит меч, стегает бичом, ставит виселицы, карает смертью? Как хорошо, что Мефодий вовремя понял себя и нашел силы разорвать цепи власти… Он решил  посвятить жизнь поиску свободы, даруемой человеку с рождения.

После ранения в ногу он ушел в монастырь святого Полихрона. Обитель стала его истинным домом. В тишине кельи родилась надежда создать для славянских братьев письменность. не получив ожидаемых плодов, он впервые решился попросить помощи у Константина – мудреца империи, мудреца Города царей.

Кто-то открыл монастырские ворота. Мефодий шагнул к гостю, руки сами раскрылись для объятия, губы задрожали.

Святой Константин, названный Кириллом, и он составили тридцать восемь букв: одни по образцу греческому, другие по славянской речи.

Приход Константина в монастырь вдохнул в старшего брата и его ученика Климента новую жизнь. Азбука лежала перед ними. Первые страницы перевода с греческого неудержимо их влекли, они просиживали допоздна. Священное писание впервые читалось на славянском языке! Мефодий попросил Климента прочесть перевод дважды. Когда он внезапно ударил Константина по плечу, молодой философ чуть не подпрыгнул, но, увидев радость в глазах брата и Климента, покачал головой:

– Отселе начинается наша Голгофа!

– Почему? – не понял Мефодий.

– Потому что нам надо будет вступать в борьбу с правителями и патриархами…

Когда азбука была напечатана, Мефодий вошел в монастырь и радостным, ликующим голосом провозгласил:

– Сегодня наш долголетний труд увенчался успехом, бессонные ночи моего брата Константина принесли плоды! Посмотри, брат, – подал он книгу философу.

Константин взял ее и стал медленно листать. В руках держал он первую книгу на славянском языке, первую птицу его надежды, первую спутницу, которая пойдет вместе с ним по нелегкой жизни…

Он иначе представлял себе князя болгар: статным, широкоплечим, с недоверчивым взглядом. Но в кресле сидел стройный человек с живыми, умными и приветливыми глазами, с лицом скорее ученого, чем воина.

Когда Климент преподнес ему две книги, написанные азбукой, созданной Константином, он долго листал их, испытывая радость. В княжеской церкви отслужили первую литургию на славянском языке.

Много лет спустя, когда пришло время отдать Богу душу, Константин сказал Мефодию: «Брат мой, в одной упряжке мы пахали с тобой одну борозду. Моей жизни приходит конец, и я скоро паду на ниву. Ты очень любишь монастырь на горе Олимп в Малой Азии, но не оставь ради нее учение, ибо с ним ты легче спасешь свою душу!»

Мефодий троекратно перекрестился, слова его прозвучали как удары тяжелых камней:

– Клянусь именем славянских народов! Клянусь светом содеянного тобою, брат мой, что исполню твое желание! Спи и слушай, как все уста будут восхвалять твои письмена! Ты жил, чтобы возвысить людей, отныне они будут возвышать тебя!

Ученики подняли головы и скорбными голосами провозгласили:

– Аминь!

Кроме создания письменности, просветители Кирилл и Мефодий участвовали в важнейших дипломатических миссиях, связанных с распространением христианской веры. Для россиян особый интерес представляет так называемая Хазарская миссия, путь ее  следования проходил вдоль Северного Кавказа, на исторических землях которого мы, современники, живем, сохраняя в памяти следы эпохальных событий.

Древняя кириллица и сегодня нашла свое место в компьютерных заставках.

Православные христиане установили дату чествования Кирилла и Мефодия – 24 мая. Этот праздник был возрожден в 1986 году, а в 1991-м ему дан статус государственного.

Борис Ягубов, член Союза журналистов России.

*(от греч. – уловка, головоломка, выдумка)

  • Рубрика Даты

Правда о легендарном Герое Советского Союза

Об одном прошу тех, кто переживет это время: не забудьте. Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас.

Юлиус Фучик

В книге Анны Александровны Журавлевой «Писатели-прозаики в годы Великой Отечественной войны» на странице 6 автор пишет: «В повести упоминаются первые герои Малой Земли: Ц. Куников, Н. Старшинов, Ф. Котанов, В. Ботылев – все они получили высокое звание Героя Советского Союза и не дожили до светлого Дня Победы».

Легендарный политрук Панфиловской дивизии

Василий Георгиевич Клочков – военный комиссар 4-й роты 2-го батальона 1075-й стрелковой дивизии 16-й армии Западного фронта, младший политрук. Родился в Саратовской области. Русский. Из крестьян.

Подписаться на этот канал RSS
Warning: count(): Parameter must be an array or an object that implements Countable in /var/www/u2264799/data/www/kmvnews.ru/templates/gk_news2/html/com_k2/templates/default/user.php on line 131