Log in

29 марта 2024 года, 09:16

Сусанна БАГРАМЯН

Литературная страница

Совсем недавно влилась в коллектив «Слова» Екатерина Кирьянова, но уже заинтересовала многих слушателей своим творчеством. Она родилась на Дону, в городе Белая Калитва. Стихи и рассказы пишет с юности. Печаталась во многих российских газетах и журналах, выпустила в свет десять книг. В произведениях ярко отражены сельские будни героев, курортные приключения, любовные переживания. Сегодня мы предлагаем вниманию читателей рассказ «Жили-были два соседа» из цикла «Михеевы байки». Уверены, что он не просто понравится многим читателям, но и поднимет им настроение. Хочется также отметить прозаиков – Альфреда Дешабо и Анжелику Гай. Их произведения периодически печатаются в «Кавказской здравнице». Каждый из них – по-своему индивидуален, старателен, общителен с коллегами по перу. В прошедшем году порадовали своих читателей книжными новинками: Николай Ященко, Светлана Котенко, Елена Долженко, Лев Докторов, Анна Дьяконова. Поздравляем их с этим знаменательным событием!

Сусанна БАГРАМЯН,

руководитель литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Литературная страница

Летопись первого на Кавказских Минеральных Водах литобъединения начинается с 1938 года, а это значит, что в 2018 году «Слову» исполнится 80 лет! Весь год слушатели литобъединения будут работать над альманахом «Слово», выпуск которого запланирован на весну 2019 года, к 110-летию Эффенди Капиева, имя которого было присвоено организации в августе 2004 года.

Пейзажная лирика во все времена привлекала внимание любителей поэзии своей неповторимостью. Стихи-картинки – нередкие гости и в творчестве наших авторов. Тонко чувствуя окружающий мир, связь с родной землей, природу поэтического дара, они пропитывают свои произведения эмоциональностью, совершенствуя их из года в год.

Сусанна БАГРАМЯН, руководитель литобъединения «Слово»

имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Поэзия

Светлана АГАРКОВА

Березы

О, русские берёзы,

В вас русская душа!

Вас гнут шальные грозы,

Огнём на вас дыша.

Вас треплет лихолетье,

А вы – в весёлый пляс.

Ведь русские – что дети.

И вы, берёзы, – в нас!

 

Виктор ХОРОЛЬСКИЙ

* * *

Вдоль побережья, кроною богатой

Раскинувшись у моря на виду,

Упёрся в небо головой кудлатой,

Как великан, лесной владыка – дуб.

И, заходя в его края случайно,

Пришедшие сюда издалека,

Ему свои нашёптывали тайны

Бродящие по свету облака.

Почти никто в его высотах не был.

Орёл парил там да синел утёс…

Видать, тому всегда доступно небо,

Кто глубоко корнями в землю врос.

 

Надежда БЕЛУГИНА

* * *

Утром проснулась – а всё замело.

В сказку попала – и дух захватило!

Белое небо, как будто крылом,

Белую землю надёжно укрыло.

В странных одеждах античных скульптур

В позе атлантов застыли деревья.

Там, среди белых и стройных фигур,

Небо держала сама королева.

 

Цвета другого не видно совсем,

Снегом пушистым зима забелила.

Будто средь нежных хожу хризантем.

Сад этот за ночь зима сотворила.

 

Чёрные крыши совсем замело,

Чёрные мысли забыли свой адрес,

А на душе и тепло, и светло,

Грусти былой и следа не осталось...

 

Светлана КОТЕНКО

Снег кружился

 

Снег не падал, а плавно кружился…

И в полёте, плетя кружева,

На холодную землю ложился –

Как его она долго ждала!

Плотный пласт загнивающих листьев

Ей так долго дышать не давал,

Но зато от коры старой струпьев,

И от хлёстких дождей укрывал.

Расстилаясь пушистою шалью,

Снег своей белизной ослеплял.

Я прощалась с осенней печалью –

Снег меня на стихи вдохновлял.

 

Люма ГОДОВИКОВА

* * *

Мой собеседник – белый лист.

Ему я изолью всю душу.

И оттого, что он так чист,

Я искренности не нарушу.

Я изолью всю жизнь мою

На эти белые страницы.

В ней много места журавлю,

Но дам я место и синице.

 

Всё было: горы и любовь,

Семья и выси вдохновенья,

Но, грешная, я вновь и вновь

Ловлю счастливые мгновенья:

 

Мне овевает душу снег,

Меня берёзка приголубит,

Или весенних чувств набег

Шальную милует и губит.

 

Природа мощною красой

К Парнасу дух мой поднимает

И, девой с русою косой,

Светло стихам моим внимает.

 

Елена ДОЛЖЕНКО

Мольба

Поэзия крылом коснулась –

И пал с небес нежнейший пух!

Я от касания проснулась

И мысль свою сказала вслух:

 

«Господь мой, дай Святую лиру,

Желаю петь я, как Орфей,

Идти, как Пилигрим, по миру,

Среди сестер – прекрасных фей»

 

Ответил тихо голос томный,

И на мольбу послал ответ...

Сам изменил мой стих «содомный»

На свой тождественный Завет...

 

Как факел плоть моя пылала,

Наполнив до краёв Сосуд,

Душа подобно воску стала,

Смиренная пришла на Суд!

 

Рудик АРУТЮНЯН

* * *

Я не держу стихи в секрете –

Кто хочет – может их читать,

Неважно, взрослые ли, дети –

От них мне нечего скрывать.

Затрагиваю темы часто

О дружбе, верности, любви,

О подлости и о коварстве,

О разных сторонах судьбы.

Пишу немало о природе

И о политике порой,

О силе нашего народа,

Кому Россия – дом родной.

Есть философские мотивы,

На басни мне хватает сил –

Не одержим я перспективой

Достигнуть уровня светил!

 

Новомир ЗАРЕМБО

Гармония

Зачем писать случайные стихи,

Бездумно прибавляя в мире хаос?

Туманность в небе, в поле васильки,

Как это всё в стихах перемешалось!

Нет, это грех – случайные стихи!

Зачем рождать ненужные слова?

Их и без нас,

пожалуй, слишком много:

Всё сказано – от чёрта и до Бога,

От хижины до Храма Покрова!

Зачем же вновь:

«Слова, слова, слова…»

Зачем искать в гармонии… ответ,

В неясных звуках,

тайный «промысл божий»?

Ведь если Мир –

всё в Мире уничтожит –

То Смысла нет и Песни – тоже нет!

Чего ж ты ищешь и поёшь, Поэт?!

 

Но… может быть, не зря она – тоска?

И поиск слов?

и «крестный путь поэта»?

Он жил, страдал, и падал, и… искал –

В Гармонии спасенья и ответа!

Нет, нет, не зря она,

вселенская тоска!

 

И, может быть, «есенинская грусть» –

Лишь отсвет Вечности,

печальный знак надежды,

Непостижимой, дальней?!..

Ну и пусть…

Кто прав, в чём Цель –

я спорить не берусь,

Но пусть зовёт «спасительная грусть»!

А я? Я буду петь, как пелось прежде.

 

Елена ЯРОВАЯ

Предчувствие

Стрелки хронометра сдвинулись с места,

Вновь в бесконечность отправился стук.

Жизнь нам с тобою досталась в наследство

Ровно под тот уплывающий звук.

 

Тает в пространстве мелодия ритма.

Строгий отсчёт предрекает итог.

Вновь на земле под защитой молитвы

Первый младенец свой сделает вдох.

 

Вновь по налитой груди роженицы

Первая капля сбежит молока.

Вслед за секундой секунда стремится,

Тоже подсчитана наверняка.

 

Знаю, хронометр времени тайну

От любопытного взора хранит.

Если узнаешь, то только случайно,

Мудрый о знании том промолчит…

 

Олег КУЛИКОВ

* * *

Да пусть красота

нас всегда окружает,

Прекрасные формы

наш дух ублажают!

Пусть радость нам

каждое утро несёт,

Ведь скоро увидим Великий Приход!

Мы сами свой жизненный выбор

свершаем,

И каждый свой путь

на Земле завершает…

Законно получим от Кармы своё,

И вновь устремимся

в наш новый полёт!

 

Николай НОВОСЁЛОВ

Атлас России

Подарили атлас мне.

Ну чего в нём только нет!

Океан, леса и степи,

Тундра, гор высоких цепи,

Льды и реки, синь озёр

И моря, равнин простор.

Словно в небе звёзд скопленья,

Вижу города, селенья.

Сотни лет они стоят,

В памяти своей хранят

Труд упорный, благородный,

Мир, сраженья, дым пожаров…

Жизнь людей и всей страны

В их названиях слышны.

А подарок не случайный:

Есть в нём книг любимых тайна,

Тянет к ним ещё сильней.

Старых не забыть друзей.

 

Юрий ТИМАШЕВ

* * *

Я с ними не дружил, порой на час

Дела какие-то сводили нас.

 

И если месяц – два их не встречал –

Не заползала в душу мне печаль.

 

Но вот и год, и два, и три их нет:

Как будто снегом запорошен след.

 

Пусть не дружил я с ними и не пил,

Но каждый что-то в жизнь мою вносил.

 

Пространство делал тёплым и живым.

И вдруг – их нет, растаяли, как дым.

 

Не провожали их в последний путь…

Так где ж они? Ответьте, кто-нибудь!

 

Но общие знакомые в ответ

Руками лишь разводят: «Данных нет».

 

Наверно б, частный детектив помог.

Но денег – кот наплакал, видит Бог!

 

В России ли сейчас? За рубежом?

И вспоминают южный ли наш дом?

 

Исчезли как-то с улиц, площадей,

И мир вокруг стал чуточку серей.

 

И я о том, впервые, пожалел –

Что глубже тех людей не рассмотрел.

 

А вдруг мы с кем-то

родственны душой,

И у меня мог быть бы друг большой?

 

Бессонной ночью думаю о них –

Упущенных возможностях своих…

Рассказ

«Пирожок»

По паспорту я – Иван Степанович Пирожков, а моя жена, соседи, знакомые кличут меня «Пирожок».

Я уже свыкся с этим и махнул рукой. «Пирожок» – так «Пирожок». И вдруг подошло время приватизации дач. Раньше: есть у тебя дача, нет – никто особо этим не интересовался. И без всяких проблем и заморочек отец отдавал дачу сыну, сын – своему сыну. А тут Ельцин повёл нас в капитализм, а раз так, то каждый должен стать капиталистом на шести сотках. Теперь ты – хозяин земли, у тебя должен быть документ, что это – твоя собственность – она священна, и на неё никто не имеет права покуситься.

Председатель общества садоводов Марк Гаврилович Тусуев составил списки и отдал их по предназначению. Прихожу я в регистрационную палату, подхожу к окошку, протягиваю паспорт и говорю:

– Я бы хотел приватизировать дачу.

Миловидная девушка берёт мой документ, внимательно смотрит изучающе-недоверчивым взглядом, потом листает какие-то длинные списки и говорит:

– У вас дачи нет.

– Как нет? – возмущаюсь я, – Двадцать лет сажал, копал, убирал урожай, а мне говорят – нет.

– А вот, смотрите списки на букву «П». Господин Пирожок имеет дачу, а вы – не имеете.

– Но «Пирожок» – это я… я. Жена меня так зовёт!

– Жена вас может назвать хоть «пончиком», но дачи мы приватизируем только согласно паспортным данным, и «пончикам» мы не имеем права отдавать дачи в личную собственность.

Смотрю, сзади очередь напирает и возмущается:

– Иди в суд подавай, а нас не задерживай!

Пошёл я в городской суд. А там тоже очередь. Решил я к очереди обратиться:

– Так и так, – говорю, – граждане, у меня в фамилии одну букву не на то место поставили, а одну – совсем потеряли.

– А… а…, – говорят они разноголосицей, – это к судье Сучкиной обращайтесь. А одна бабуля даже добавила:

– Мне три лишних буквы приписали – так я уже целый год с ними сужусь!

Дождался я своей очереди к секретарю, она мне объяснила, что нужны: заявление, копия паспорта и два свидетельских показания. Ну, думаю, начал я накручивать километры по судам. Первым делом пошёл к Гаврилычу. Он написал, что кается: не посмотрел в паспорт, и вместо фамилии указал кликуху «Пирожок», а фамилия этого гражданина – Пирожков, и подтвердил свои показания

подписью. Написал заявление и я госпоже Сучкиной, что во всём виноват гражданин Тусуев, который не изволил заглянуть в паспорт, а пометил мою фамилию по слуху. Секретарь приняла у меня заявление и как-то странно ухмыльнулась.

Через месяц мне пришёл ответ из суда: показания свидетелей неубедительны, в просьбе – отказать. Я опять пошёл в суд, пока стоял в очереди, суть моего дела прояснилась. У госпожи Сучкиной есть бойфренд, который, кроме этого, ещё исполняет роль адвоката, и нужно сначала обращаться к нему, чтобы он за три тысячи написал заявление и ещё за десять тысяч – вёл моё дело. Ни фига себе – посчитал я, написать всего двадцать слов за три тыщи – это же за одно слово – 150 рублей, одна буква – 15 рублей. И десять тысяч за такой пустяк – две буквы. Нет, – говорю я себе, – не пойду к этому бойфренду, буду подавать в областной суд, и написал: так и так, госпожа Сучкина недостаточно компетентна, не может разобраться в двух буквах.

Ещё через месяц пришёл мне вызов в суд. Ну, думаю, теперь они правильно решили и поставили эту Сучкину на место. Прихожу в кабинет, а там сидит эта самая Сучкина и ехидно говорит:

– Я подаю на вас в суд: вы клевещете, что я некомпетентна, а у меня – высшее образование, и, к тому же, перепутали мою фамилию – я по паспорту Сучкова.

Тут я и струхнул малость – посадят ещё ни за что, и говорю:

– Извините, госпожа Сучкина, то есть я хотел сказать Сучкова, я в паспорт к вам не заглядывал, а записал вашу фамилию со слов очереди. Я передумал приватизировать дачу, если вы меня отпустите, я пойду домой.

– Ну, идите, – говорит она, – будем считать, что дело закрыто.

Пошёл я домой. Иду и думаю: переоценил я свои юридические способности – так и вляпаться можно в нехорошую историю.

Альфред ДЕШАБО.

 

В замочную скважину

Экономика

* * *

Чубайс обещал каждому выдать по удочке и научить ловить рыбу. Но после того, как он с неводом прошёл по России, лягушку не поймаешь.

* * *

Пригласил Петя девушку по вызову. Лежат они, так хорошо обоим, она спрашивает:

– А ты смог бы полюбить меня на всю жизнь?

– Да, – отвечает он радостно, а потом спохватывается, – ни фига себе – с почасовой оплатой до конца жизни!

* * *

Состояние Ротшильда оценивают в 500 триллионов долларов. Если ему жить на прожиточный минимум в России, то этих средств хватит на 262 миллиарда лет. Кстати, учёные определили возраст Вселенной – всего в 14,5 миллиарда лет.

* * *

Инвестиции – это вложение денег с целью получения денег. Лучше, чем это делали лиса Алиса и кот Базилио – никто не придумал.

* * *

Как стать миллиардером? Просто напишите заявление в пенсионный фонд с просьбой выплатить пенсию в долларах Зимбабве!

Альфред ДЕШАБО.

 

Творчество юнкоров студии «Парус»

Елизавета КОЛГАН

Помогите ангелам

Ангелы теперь не ходят в белом,

И нет у них сияющего нимба,

Жизнь и смерть их вычерчены мелом

И заброшены в глубины Лимба.

 

Где же их способности и силы?

Мы виновны в том, что так случилось…

Сколько света всем они дарили!

Только нами это не ценилось.

 

Что посеешь – то пожнешь с лихвою:

Войны, голод, боль, дурное слово…

Только, если ангелы с тобою, –

Мир твой засияет в красках снова.

 

Вдруг во тьме засветит ярко что-то,

Веру нам даруя и надежду.

И опять начнут свою работу

Ангелы в сияющих одеждах!

 

Я хочу, чтобы в любви все жили,

Свет, добро и радость излучая!

Чтобы в белом ангелы ходили,

Вместе с нами Рай земной спасая.

 

Александра КОЗЛАН

Откровение

Ночь. Улица. Луна.

Средь стольких тысяч душ – одна.

Ищу в стихах я упоенье,

Из снов черпаю вдохновенье,

Столь лживых, но счастливых снов!

Я там летаю средь миров.

Душе моей все нет покоя,

Я в жизни – выбита из строя,

Лютует вьюга за окном,

Друзей фальшивых полон дом.

Они не стоят ни гроша...

Трещит по швам моя душа.

Идет негласная война.

Возможно, слишком я юна

Для столь серьезных, грустных дум...

И это мой терзает ум.

Одна я в крепости своей,

Не выдержать напора ей...

Мне сложно чувства описать,

И жить мне хочется опять

На зло врагам моим бездушным,

Но честно – я к ним равнодушна.

Они лишь делают сильней,

То сердце, что в груди моей

Когда-то радостно сжималось

При виде всех моих друзей.

Взлечу над миром птицей я,

Другою станет жизнь моя:

Родятся строчки для стихов,

Найдутся краски для холстов...

Я одинока, но вольна...

Ночь. Улица. Луна. Одна.

 

Вероника ТИТОВА

Под небом Пятигорска

Под небом Пятигорска живет моя семья:

Мама, папа, братик и, конечно, я.

Город наш курортный, словно Райский сад,

Приезжают в гости к нам и стар, и млад.

 

Пятигорск поэтами лучшими воспет.

Для меня на свете места лучше нет.

Много солнца, зелени и целебных вод,

Кажется, что жить здесь можно без забот.

 

Но, бывает, город застилает мгла,

Сердце мне сжимает жгучая тоска.

Пасмурное небо – значит, жди беды?

Нет, ведь будет солнце, как пройдут дожди!

 

Многое с семьею пережили мы,

Полосу препятствий нам пришлось пройти.

В небе все иначе, все наоборот.

Солнышко игривое тучи рассосет.

 

Город засияет ярче и светлей,

Нет на свете места краше и милей!

 

Дарья ДЯТЛОВА

Пыль дороги

Пыль дороги глубиною в вечность,

Поезда гудок и дым седой.

Где-то здесь останусь я беспечной,

Где-то здесь останусь молодой.

 

И ничто души мне не встревожит,

Опустевшей от сплошных ветров.

Кажется, ничто уж не поможет

Справиться мне с тяжестью оков.

 

Что казалось прежде скоротечным –

Стало крепче, чем земная твердь.

А всему, что я считала вечным –

Суждено так быстро умереть.

 

Невозможно в рамки втиснуть Вечность,

Время вновь вступает с нами в бой…

Жаль, нельзя всю жизнь мне быть беспечной.

Жаль, нельзя всегда быть молодой!

Эссе

Конец прекрасной эпохи

Стихотворение – это колоссальный ускоритель сознания, мышления, мироощущения. Испытав это ускорение единожды, человек уже не в состоянии отказаться от повторения этого опыта, он впадает в зависимость, как впадают в зависимость от наркотиков или алкоголя.

Иосиф Бродский.

Серый, пасмурный Петербург, молочно-розовое небо белых ночей, свежий июльский ветер, гладь воды, освещаемая еле заметными проблесками звёзд... Я вижу поэта, в чёрном плаще, круглых очках, скрывающих грустный, меркнущий взгляд. Он стоит под проливным дождем на берегу Финского залива, усыпанном серыми громоздкими камнями. Его одолевает тоска. И всё так смиренно и тихо, что хочется закрыть уши от этого тяжелейшего шороха дождя и плакать от того, что жизнь вокруг остаётся абсолютно спокойной, даже когда в душе бушуют ураганы. Знакомитесь, это – Иосиф Бродский. Верный друг и наставник, пример для подражания и кумир. В этом поэте сливается всё воедино. Его лирику нельзя читать – её можно лишь чувствовать, пропускать через сердце, касаться острых и точных строк душой. Его стихи – тяжелые и грузные, осязаемые и приземлённые, но почти все посвящены глубоким, возвышенным и вечным темам: любви, времени, смерти… Наверное, в каждом его стихотворении непременно прослеживается тонкая нить времени, сливающаяся с сюжетом столь органично и непринужденно, заставляющая задумываться о ценности жизни такой, какая она есть. Если вам нравится погружаться в глубины своего сознания, находить себя растроганным написанными в ряд буквами, прерываемыми пропусками для «поразмышлять» – лирика великого поэта придется вам по душе.

Стихотворение «Письмо», посвящённое Марине Басмановой – первой любви и вечной музе И. А. Бродского, стало одним из наиболее ярких примеров любовной лирики поэта. Пропитанное реалистичными образами, стихотворение, бесспорно, относится к такому литературному направлению, как акмеизм, становление которого тесно связано с творчеством А. Ахматовой, Н. Гумилёва и С. Городецкого – поэтами, которых сам Бродский всегда считал гениями «чернил и бумаги». В 1962 году было написано стихотворение «А. А. Ахматовой», отражающее как раз личное отношение автора к поэтессе:

Но на Марсовом поле дотемна

Вы придете оденёшенька-одна,

В синем платье, как бывало уж не раз,

Но навечно, без поклонников, без нас.

Иосиф Александрович причисляет себя к числу поклонников Ахматовой, несомненно, гордясь столь важным для него «титулом».

«Письмо». Сколько строк было посвящено несчастной любви, чувствам, способным оставить человека на переломе жизни и смерти? Чувственные терцеты, глубокие эпитеты, обращения, которые не могут оставить читателя равнодушным. Давая общую характеристику этого стихотворения, я не могу позволить себе не разобрать его «на кирпичи». Конечные строки каждого трёхстишия словно обрывают все наши надежды на счастливый конец – поэт признаётся, что никогда не ждет ответного письма, да и вообще, обещает больше никогда не писать «ни строчки» своей музе. Звонит, чтобы услышать лишь её голос; любит, «не нуждаясь в ответном чувстве». Но как бы Бродский ни старался бороться со своей любовью, теперь в его жизни всё становится иным: «Свет остался, остался звук, остальное стерлось», – пишет поэт. Привычное стало до тошноты затёртым; жизнь превратилась в чёрно-белое существование без капли ярких красок. Он сожалеет, что судьба распорядилась им именно так, что он не может быть счастливым с человеком, заполнившим бескрайнюю пустоту в его сердце, разбросавшим все разложенные по полочкам мысли в его сознании:

Мне жаль, что тебя не застал летний ливень

В июльскую ночь, на Балтийском заливе,

Не видела ты волшебства этих линий…

Теперь поэт видит лишь неясный силуэт своей любви в туманных питерских дворах растворяющейся во времени памяти. Невольно погружаешься в атмосферу меланхоличных дум Иосифа Александровича. Я будто захожу в парадную, с пальто спадают капли дождя, постоянно моросящего в осенний период в культурной столице, открываю дверь в его квартиру. Кухня, приглушенный свет, тлеющая сигарета в чашке с терпким кофе на дне. Я сажусь рядом, смотрю в окно – в то же окно, в которое устремлен взор поэта, но я вижу в нем редеющие лиственные одеяния, а он – грустную участь, подаренную ему судьбой… Захватывает? Тогда бегите, «сами подавая себе пальто», но только уже не за «вечерней газетой», а за томиком стихотворений И. А. Бродского, и уже не «в киоск», а в ближайшую букинистическую лавку. Лирика бога русского постмодернизма придется по душе даже самому избалованному литературному эстету. Интимной лирикой, на наше счастье, творческое многообразие Иосифа

Александровича не ограничивается. Вам дается возможность раскрыть личность поэта со всех сторон, рассмотреть его внутренний мир со всех граней: философские, гражданские мотивы, красноречивые описания природы, присущие только Бродскому, в любом случае заставят вас внести хотя бы одно из его стихотворений в свою копилку любимых работ. Но поспешу вас предупредить! Стихи поэта вызывают зависимость у читателя так же, как и их написание у самого автора. Через лирику поэт будто рассказывает свою историю, посвящает в детальные подробности каждого своего читателя, но в то же время оставляет за ними право на знание некой тайны.

Этого бунтаря и романтика можно или любить, или ненавидеть – третьего не дано. Его творческое признание пришлось на стык двух веков: одного, трактующего строгие правила, и другого, дающего полную свободу мысли и слова. Потеря такого великого человека в такое непростое время будто знаменовало раскол всего привычного. Со смертью Бродского будто исчез целый пласт бесценного литературного мира. С его немного нахальной правдой и дерзкой забавностью, он унес с собой что-то очень важное, даже необходимое. С его уходом из нашего мира как раз и настал конец – конец прекрасной эпохи…

Софья ПОЖИДАЕВА.

Страницу подготовила Сусанна БАГРАМЯН.

Литературная страница

Осень вступила в свои права и вдохновила наших авторов на лирические произведения, а Лермонтовские дни в Пятигорске порадовали их новыми встречами с талантливыми людьми. В музее-заповеднике

М. Ю. Лермонтова прошли праздничные мероприятия, в которых приняли участие слушатели литобъединения «Слово»: Анатолий Полозенко, Светлана Котенко, Елена Долженко, Лев Докторов, Наталья Чернакова, Галина Рыбак, Надежда Белугина, Люма Годовикова. Они прочли стихи гениального поэта, свои посвящения ему. Вышла в свет книга члена Российского союза писателей, слушателя литобъединения «Слово» Николая Ященко «Все мимолетно, все – теченье». Автор нескольких поэтических книг на этот раз впечатлил своих читателей интересными притчами, рассказами, баснями, афоризмами. Он – четырежды номинант поэтической премии «Образ». Награжден орденским знаком «За вклад в русскую поэзию» III степени (2016).

Сусанна БАГРАМЯН, и. о. руководителя литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Литературная страница

Недавно железноводская поэтесса, постоянный слушатель литобъединения «Слово» Галина Владимировна Анкринова стала членом Союза писателей России. Стихи Галины Владимировны лиричны и патриотичны, просты и образны. В них – любовь к людям, земле, большой и малой Родине. Поздравляем ее с высоким литературным статусом! В сентябре два наших юбиляра – Юрий Тимашев и Елена Яровая будут в центре внимания своих коллег по перу. Их творчеством интересуются многие любители поэзии, их читают и почитают, в Георгиевске они давно работают как наставники. Люди, передающие свой опыт подрастающему поколению, всегда были в цене! Под рубрикой «Судьбы» опубликована впечатляющая статья Татьяны Резинкиной «Свет и добро Ольги Бори». Проникнитесь, дорогие читатели, внутренним миром этих двух талантливых женщин, ощутите их духовное родство!

Сусанна БАГРАМЯН, и. о. руководителя литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Литературная страница

Вот и наступил последний месяц учебного года для слушателей литобъединения «Слово». Но им еще представится удивительная возможность творческого общения с членом Союза писателей России Николаем Пантелеевичем Бондаренко. «Порой его стихи напоминают подснежники, которые доверчиво растут среди ледяных сугробов жестокости и безразличия нынешнего мира и сора современной цивилизации. Растут, отдышав вокруг себя живые полянки грядущей весны». Так написала о его творчестве член Союза писателей России Раиса Николаевна Котовская, воистину проникновенно и точно! Встреча с Николаем Пантелеевичем состоялась 18 июня в Доме Алябьева.

Литературная страница

Весной этого года литераторы Кавказских Минеральных Вод порадовали своих читателей книжными новинками. Вышли в свет: первый номер литературно-художественного альманаха Ессентукской творческой группы «Резонанс», коллективный сборник железноводских авторов литобъединения «Вдохновение» под скромным названием «Тропинка к поэзии», первые сборники стихов постоянных слушателей литобъединения «Слово» Анны Дьяконовой и Елены Долженко. Один из разделов книги Елены Долженко посвящен памяти отцов и дедов. До глубины души трогают ее воспоминания о родном отце, который был истинным патриотом своей Родины, прошел всю войну и чудом уцелел. Светлая память всем, кого нет с нами! Низкий поклон ветеранам за Победу и мирную жизнь!

Сусанна БАГРАМЯН, и. о. руководителя литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Поэзия

Сергей РЫБАЛКО

В День Победы

В семейном кругу в День Победы,
Слегка захмелев от вина,
Отец мой с задумчивым дедом
Сидит и дымит дотемна.

И глядя с грустинкою зыбкой,
И гладя рукою висок,
Он просит с печальной улыбкой:
«Сыграй фронтовую, сынок».

И я без конца, что есть мочи,
Без всяких вступлений и слов,
Играю про синий платочек,
Ничуть не жалея мехов.

А он то молчит, то вздыхает,
Весь в думах о грозной поре.
Друзей фронтовых вспоминает
И огненный шквал на Днепре.

А песня кружится, как заметь,
До слёз обжигая сердца.
И годы проходят, но память
Блестит на медалях отца.

Татьяна БЕРЕЗИНА

Полевые маки

Полевые маки вдоль дорог мелькают,
Те цветы простые грусть нам навевают
О войне кровавой, жизни, как мгновенье,
Но она всё длится в маковом цветеньи.
Огненное море – и ко Дню Победы!
В ярко-красном цвете – капли крови дедов.
Или совпаденье, иль героев знаки,
Чаще расцветают только в мае маки.
Трепетно кивают ангелы-цветочки:
Редко вспоминают их сыны и дочки.
Не срывайте маки, не бросайте в поле.
В них судьба и горе материнской доли.

Александр ГОЛОВКО

Это страшное слово – война

Вот эта злая, страшная война,
В глазах стоит как будто предо мною,
Растёт и расширяется она,
И расправляется жестоко с тишиною…
Так в сорок первом над моей страной
Она нависла, словно смертной тучей,
Загрохотала, двинулась стеной,
Давя, круша все, будто монстр могучий.
Подмяв, как пресс, селенья, города,
Сожгла мой дом и родину спалила.
Врагом заклятым став мне навсегда, –
Тупая, необузданная сила…
Войну, как зверя хищного убив,
Россия подарила мир народам!
Пусть будет мир божественно красив
В лучах добра, как правда и свобода!

Надежда БЕЛУГИНА

Соседу-солдату

Пуля, к счастью, прошла навылет,
Лишь на память рубец округлый,
Как печать, старательно вылит
Розоватый, на коже смуглой.
Не забыть ему те мгновенья,
Как лохматило землю взрывом,
Как грозил врагам в исступленье,
Как стрелял в упор непрерывно.
С каждым боем он крепко связан,
Вечной памятной прочной нитью:
За друзей теперь жить обязан,
За погибших обязан жить он.
Строил он и грузил вагоны,
Возводил города большие.
И дела его славы достойны
Есть, что вспомнить в те годы лихие.
Стоя спал, отдыхал под случай,
Укрываясь своей шинелью,
Сделать жизнь и счастливей, и лучше –
Это стало солдатской целью.
Лишь мелькнёт в голове спросонок:
«Эх, не всё за друзей доделал.
Приласкать бы за них девчонок…» –
Улыбался мечтам несмелым.
А когда подведёт сноровка,
Кулаком от досады стукнет:
«Николай – тот бы сделал ловко,
Золотые даны Богом руки!»
Щуря глаз, погрустит немножко:
«Эх, какие были ребята!
Всё решил бы сейчас Алёшка,
Кабы не было пули проклятой».
Иль Серёгу вспомнит под вечер,
Мол, весёлый, смеялся много.
Распрямит усталые плечи
И в тоске поглядит на дорогу.
И сейчас он живёт по приказу.
Просыпаясь от мнимого взрыва,
Он в атаку готовый – сразу
С тем, военным своим коллективом.

Анатолий ФИЛАТОВ

До сих пор…

Будто вот оно, зимнее утро,
А прошло уже лет пятьдесят! –
Как с соседом, с товарищем шустрым,
В лес бежали дровишек набрать.
Где дорогой, где крепеньким настом,
То зигзагом, а то напрямик,
Мы по полю открыто-опасному
Побыстрее старались пройти.
И надеясь всего лишь на чудо:
Сторож где-то! Участок большой! –
Сухостой собираем и рубим,
И на санках увозим домой.
Лес спасал. Кое-как выживали.
Но не каждому было дано,
Чтобы в печке поленья пылали,
Тёплым взглядом смотрело окно.
Бессемейным и хворым зимою
Трудно ночи и дни коротать,
Слушать вопли пурги за стеною
Да весеннего солнышка ждать…
Среди выбитых жизнью соседей,
Тяжело доживая свой век,
На окраине нашей деревни
Одинокий страдал человек.
Может, сил у него было мало,
Может, с голоду слабость была,
Но она дня четыре, бывало
Даже выйти во двор не могла.
Нас, мальчишек, встревожило это,
И подействовал книжный пример,
Как на помощь, узнав и разведав,
Шёл с командой Тимур-пионер.
Мы подъехали к дому, позвали,
И, когда подошла она к нам,
Не спеша разговор завязали,
Объяснив, что дрова – пополам.
Может быть, и не стоит рассказа
Этот случай, чего вспоминать?
Но вот рубль её… Надо бы сразу…
Позже некому было отдать.

Юрий ТИМАШЕВ

* * *

Может, это некрасиво.
Может, глупо. Странно. Зря.
Не могу пройти я мимо
Опустелого жилья,
Где вчера бранились, пели,
Борщ варили этажи,
А сегодня – настежь двери
И – ни звука, ни души.
На полу – из ЗАГСа снимки,
Лет с полвека так назад.
Он, она стоят в обнимку.
Что за письма там лежат?
Я брожу незваным гостем
Средь газет, рубах, зеркал.
Тишина, как на погосте.
Хоть комар бы запищал!
Чья-то аура витает
(Кожей чувствую!) везде.
Незнакомца изучает:
«Кто такой? Зачем ты здесь?
Любопытства ради ходишь
Или знаешь точно ты:
В каждой вещи – дух эпохи,
След от чьей-нибудь судьбы?
Слышал дом и ласки ночью,
И последний чей-то вздох.
А теперь снесут – и точка:
Место выкупил Опторг.
Дали нам жильё, –
прекрасно.
Не квартиры – благодать.
Но по дворовому братству
Долго будем мы скучать –
Ведь все радости и беды
Мы делили пополам.
А теперь забились
в «клетки»,
Каждый выживает сам…»
Жаль мне, что, увы,
всё канет,
Будет выброшено вон.
Снимки я беру на память
Из гагаринских времён.
А ещё возьму я письма
Огневых военных лет
С берегов Днепра и Вислы –
Им цены сегодня нет.
Пусть соседи смотрят косо:
«Что хотите здесь найти?»
Памятью сюда я послан –
Всё бесценное спасти
От огня, ковша и свалки –
В лицах должен быть народ!
Может, и мои бумаги
Кто-то из руин спасёт?..

Галина РЫБАК

Боль

Слышу звон колоколов
И Есенина читаю
И, как он, Россию вновь
Всей душой я ощущаю.

Ах ты, Русь моя, ну что же
Не меняешься в веках?
Ведь так долго жить негоже
В старых латаных штанах.

Ты же нам как мать родная,
Для тебя одной живём:
Сеем, строим, поднимаем,
Но никак не протолкнём.

В первый ряд Россию нашу,
В мировой авторитет.
Уж который век мы пашем,
А просвета нет и нет…

Клавдия САБИШЕВА

Моей России

Словно назойливая муха –
Антироссийская молва…
От нашего скрываясь слуха,
Так долго добренькой слыла!

Моя Россия, мать родная,
Нам свет не нужен, что «в конце».
Но мы, как Свет, оберегаем
Улыбку на твоём лице.

Мы бережём её, как знамя,
Она не даст стране уснуть.
Не даст проспать – мы точно знаем,
Какой ты выбираешь путь.

И пусть ошибки нас смущают –
Они – свои, их изживём.
Велик наш дух – он очищает,
Мы за тобой, страна, идём.

Благодарим тебя, Россия,
За то, что – с нами, что ты – есть.
За то, как гордо и красиво
Несёшь свою и нашу честь!

Елена ЯРОВАЯ

* * *

Этот праздник в Отчизне моей
Каждый знает, им каждый гордится.
Только радость в сердцах у людей,
Оживают улыбками лица.

День Победы встаёт над страной,
Лучик солнца на каждой медали.
Грозно танки сияют бронёй,
Самолёты уносятся в дали.

В этот день ощущаю я мощь
Необъятной и древней России.
Я – народа великого дочь,
Мы любого врага пересилим!

Слава мужеству русских полков,
И оружию русскому – слава!
Это праздник на веки веков!
Славься, наша родная держава!

Рассказ

Медаль «За отвагу»

Посвящается Родиону Родионовичу Томилину, ветерану Великой Отечественной войны.

Колёса монотонно постукивали на стыках рельс. Вагон покачивался в такт колёсам, временами вздрагивал и дёргался, но упорно двигался на восток. Внутри стояли духота, запах крови и пота. Раздавались стоны, тихие голоса медсестёр – сочувствующие, уговаривающие, усталые.

Родион слышал всё, но словно издалека. Реальной была только боль. Она была везде: в ногах, в груди, в животе. Она плескалась внутри него при каждом покачивании вагона. И казалось, этому никогда не будет конца. Но он терпел. Знал, что там, в полевом госпитале, для него сделали всё, что смогли. Теперь их везли в тыл. Предстоит ещё операция, и, может, не одна, но он жив, а это – главное.

Словно из ниоткуда, возле него возникла медсестра и шёпотом спросила:

– Не спишь? На, глотни водички.

Он с благодарностью попил воды и прошептал в ответ:

– Не спится что-то, а ты почему не отдыхаешь?

– Я на дежурстве.

Она поправила одеяло, легко, словно пёрышком, прикоснулась к его небритой щеке.

– Постарайся уснуть, сон тоже лечит.

Девушка двинулась дальше по проходу, останавливаясь возле раненых: кому поправит что-то, кому водички подаст, а кому – просто слово доброе скажет.

От этого минутного разговора и мимолётной ласки у Родиона стало теплее на сердце, и даже боль словно притихла. Мысли изменили своё направление. Теперь он думал не о себе или своей боли, а вот об этой молодой девушке-медсестре и сотням ей подобных. Откуда, из каких скрытых источников черпали они свои силы, поднимая, переворачивая и перенося на своих хрупких плечах раненых? Смертельно уставшие, они находили для каждого доброе слово, улыбку или хотя бы вот такое лёгкое, нежное прикосновение.

Мысли немного отвлекли от боли, и незаметно Родион уснул. А утром солдат, лежавший рядом, неожиданно обратился к Родиону:

– Ты, сосед, на эту сестричку не вздумай глаз положить!

– На какую? – не понял Родион.

– На ту самую, что ночью возле тебя стояла. Много вас тут таких, внимания к себе требующих.

– Так ведь и ты такой же! Вечером она возле тебя стояла, разговаривала с тобой…

– Не надо меня со всеми путать! Я не такой! Я муж её!

На секунду Родион и все, кто прислушивался к разговору, замерли.

– Ты это серьёзно?

– Серьёзнее не бывает! Я вот, как подлечусь, найду её и сразу же женюсь. Я твёрдо решил.

– А-а-а… она это знает?

– Нет ещё. Но ты знай и не отвлекай её.

Смех волной покатился по вагону. Тем, кто не слышал разговора, пересказывали, что-то добавляя от себя, и раненые, измученные болью люди, смеялись искренне, от всей души. Улыбались даже те, кто не мог смеяться.

Медсестре рассказывать ничего не стали, но прозвище «жених» приклеилось к парню намертво.

А поезд уносил раненых солдат всё дальше и дальше от передовой, туда, где уже не слышны были взрывы, где уже было снято затемнение.

К месту назначения состав прибыл рано утром. Раненых быстро перегрузили в машины и отправили в госпиталь. Даже попрощаться с врачами и медсёстрами не было времени. Санитарный поезд возвращался на передовую.

Всё лето 1944 года Родион провёл в госпитале. Не одну операцию пришлось ему перенести, не раз отчаяние сжимало его сердце холодной рукой. Неужели он останется без ног? Но врачи делали всё возможное, чтобы спасти солдата, и к концу лета Родион уже мог выходить во двор госпиталя. Бледный и худой, он потихоньку добрёл до лавочки, стоящей под деревом, и сел, наслаждаясь мирным небом и тишиной. А ещё он любил слушать шелест листьев и щебет птиц. Поглаживая рукой ствол дерева, Родион нащупывал на нём множество шрамов и тихо приговаривал:

– Что, браток, и тебе досталось? Никого война не щадит, но ведь мы молодые, – справимся. Знаешь, когда у меня будет свой дом, а он у меня обязательно будет, я посажу сад. Я буду сидеть под деревьями, ухаживать за ними и вспоминать тебя.

Осенью Родиона комиссовали из армии, признав инвалидом первой группы. И отправили долечиваться на Кавказ. В это же время пришёл приказ о награждении Родиона Томилина медалью «За отвагу» за личное мужество в его последнем бою.

Прошли годы, но обещания своего Родион не забыл. Всю жизнь он посвятил сельскому хозяйству, украшая родную землю. У себя дома он вырастил прекрасный сад в память о том израненном войною деревце, которое помогало ему в трудное время.

Зоя ЛЕПИХИНА.

Память

Ветераны уходят, остается память

С каждым годом ветеранов Великой Отечественной становится все меньше. Уходит живая память, реальные свидетели той истинно народной, священной для всех российских людей войны. А ведь именно им мы обязаны тем, что уже семьдесят два года живем под мирным небом, радуемся солнечному свету, спокойно трудимся и растим детей. И поэтому так важно, чтобы новые поколения знали, кому они обязаны всем.

Мой папа, Дмитрий Емельянович Долженко, ушёл на фронт семнадцатилетним мальчишкой в 1943 году вместе с частями Красной Армии, освободившей Железноводск. «Последыш» среди остальных детей в семье, худенький, слабенький, маленького роста, он приписал себе год, чтобы его взяли добровольцем. Шинель приходилось обрезать до карманов, на ноги наматывать несколько слоёв портянок, чтобы сапоги не сваливались, но он был настоящим, несокрушимым русским воином.

Из воспоминаний Дмитрия Долженко:

«В составе 312-й Сибирской стрелковой дивизии я дошёл до Польши, где завязался ожесточённый бой за город Познань. Почти каждый дом гитлеровцы превратили в крепость, перекрёстки улиц перекрыли баррикадами. Из окон, заваленных мешками с песком, вражеские снайперы и автоматчики вели плотный прицельный огонь. Они дрались с отчаянием обречённых.

Особенно яростно немцы сопротивлялись в юго-западной части города, где соорудили бункер, окружённый противотанковыми глыбами. С одной стороны укрепление прикрывала высокая насыпь железной дороги, с другой – каменное здание.

Нашему взводу, где я был помощником командира, было дано задание: обойти бункер с фланга, войти в тыл и уничтожить вражеский гарнизон.

Я со своим отделением направился к железной дороге. Метров через триста – там, где «железка» делала крутой поворот, – обнаружили ход сообщения. Сомнений не было – он ведёт в бункер.

Оставив у насыпи для прикрытия пулемётный расчёт, с остальными бойцами двинулись вперёд. Когда до конца оставались считанные метры, раздалась очередь. Двое моих товарищей упали.

Бросившись к открытой двери бункера, возле которой гитлеровцы спешно устанавливали другой пулемёт, я швырнул гранату. А потом, стараясь не дать им опомниться, рванул к выходу, крича по-немецки: «Бросайте оружие и выходите! Вы окружены!» В бункере воцарилась тишина. Затем в дверь просунулся ствол винтовки с белым лоскутом. С поднятыми руками вышли восемнадцать гитлеровцев. За этот бой я был награждён орденом Славы II степени».

В этом сражении папа не только захватил вражеское укрепление, но и добыл ценные документы, разрушив стратегические планы противника. Когда бой был окончен, пленный немецкий генерал из бункера попросил: «Покажите мне этого героя». И увидел восемнадцатилетнего мальчишку, мужичка с ноготок. «Вот, как надо воевать», – обращаясь к своим солдатам, находившимся тут же под охраной, процедил сквозь зубы генерал…

Папа был очень скромным человеком. Даже ордена надевал только по самым торжественным случаям. Человек кристальной чистоты, честности и справедливости, он и нас, детей, учил беречь честь смолоду. Отец никогда не бравировал своими льготами. Не старался пройти без очереди, не покупал мебель на талоны. Хотя имел на это полное право. Однажды мама попыталась заставить его пойти «выбить» какой-то дефицит. Так он целую неделю с ней не разговаривал, хотя любил жену без памяти и всю жизнь буквально на руках носил. Но пойти и потребовать что-то для себя, как для фронтовика, считал постыдным. О подвигах отца во время войны мы тоже узнавали в основном из рассказов его друзей-однополчан.

Из доклада командира 6-й роты 1081 стрелкового полка 69 армии 1-го Белорусского фронта Ю. Казакова:

«В период наступления на Берлин сержант Долженко являлся моим помощником, показал себя смелым, решительным командиром. В апреле 1945-го с плацдарма на реке Одер под городом Франкфурт-на-Одере он возглавил атаку своего взвода. Достигнув передней траншеи противника, первым ворвался в неё и вступил в рукопашный бой с группой фашистов. В ходе боя лично уничтожил восемь немецких солдат и во главе взвода устремился во вторую траншею. Бой принял спорный характер. Расчищая территорию от фашистов, в рукопашной схватке сержант Долженко действовал как умелый и храбрый воин, и, воодушевляя подчинённых собственным примером, первым шёл вперёд. Во второй траншее было захвачено много оружия и взято в плен четверо вражеских солдат. Боевая задача была выполнена.

В ходе дальнейших боёв, в глубине обороны противника, тов. Долженко всегда был на самых трудных участках. При форсировании реки его взвод захватил плацдарм и удерживал до подхода основных сил батальона, отбив несколько танковых контратак противника. В этом бою был уничтожен один танк, два вражеских взвода и захвачен в плен расчёт миномёта.

При подходе к городу Фюрстенвальде Долженко снова в числе первых ворвался в оборонительный строй противника, и, несмотря на отчаянное сопротивление, завязал бой, проявляя смелость и решительность. Остаток его взвода атаковала целая рота фашистов. Сержант Долженко был ранен в руку. Но не покинул поле боя и продолжал руководить. Атака была отбита. Командир снова повёл свой взвод вперёд, был вторично ранен в плечо, потерял сознание и был доставлен в медсанбат».

Из полка в том страшном бою осталось в живых всего несколько человек. За проявленное мужество в феврале и марте 1945 года мой отец был награждён орденом Славы III и II степени и медалью «За отвагу». Но когда он, раненый, лежал без сознания, эти награды были украдены. И только в 1983 году по ходатайству в Президиум Верховного Совета СССР ему выдали дубликаты. А много позже мы узнали, что отец на самом деле является полным кавалером ордена Славы. Было это так: на тридцатилетие Победы к нам в гости приехал однополчанин отца. Он рассказал, что за этот последний бой папа был представлен командованием роты и батальона к ордену Славы I степени. Сам он этого не знал. Так как был при смерти, а награда затерялась.

После Победы отец ещё пять лет оставался в Германии, наводя порядок и восстанавливая побеждённую страну. Вернувшись на Родину, работал строителем. Если обратите внимание, барельефы на здании телецентра и автовокзала в Пятигорске, статуи в парках городов Кавминвод – его золотых рук дело. Отца все уважали за необыкновенное трудолюбие и называли «мастером Данилой». А он работал от зари до зари, считая, что если выжил, то должен жить и трудиться за тех, кто не вернулся с войны.

Наверняка многие также помнят отца по казачеству – он был есаулом Терского казачьего войска, старейшиной Железноводского отдела.

Отец ушёл из жизни в 2001-м. Но каждый год в День Победы мы собираемся всей семьёй и со слезами на глазах поём его любимые песни – «Тёмную ночь», «Эх, дороги», «Землянку», отдавая дань памяти тем, кто подарил нам свободу и жизнь.

Никогда не забуду дорожку

В Трептов парк, где стоит наш Солдат.

Растяну посильнее гармошку,

Здесь лежит мой Отец и мой Брат.

Я спою для них нашу «Катюшу»

И налью по сто грамм фронтовых.

Помяну, успокою их душу,

Всех погибших и ныне живых.

Со слов Елены Долженко записала Наталья ПОМОГАЙЛОВА.

Литературная страница

Прошедший март для слушателей литобъединения «Слово» был насыщенным и запоминающимся. Свои первые сборники стихов выпустили Елена Долженко и Анна Дьяконова. В Дом Алябьева на заседание литобъединения был приглашен член Союза писателей России, народный поэт Карачаево-Черкесии Анатолий Иванович Трилисов. Он прочел свою новую поэму о М. Шолохове, поделился своими творческими планами. В Пятигорском военном санатории перед отдыхающими выступили со стихами Лев Докторов (ведущий вечера), Виктория Кузнецова, Надежда Белугина, великолепно прозвучали не только стихи, но и авторские песни в исполнении Татьяны Березиной. Чуть позже они встретились и выступили в Пятигорской центральной библиотеке им. М. Горького на празднике Поэзии. Наступивший апрель порадовал нас легким дуновением ветра, тонким ароматом первых цветов, палитрой красок, лазурным небом и теплыми солнечными лучами. Все это вдохновило наших авторов и гармонично вплелось в их творчество, образуя целый стихотворный букет! Но основное место в Литературной странице занимает духовная тематика, потому что прошел праздник, который с благоговением ждал весь христианский мир – Светлое Христово Воскресение! Пусть вера в Бога поможет всем людям доброй воли осилить трудности на жизненном пути и стать духовно богаче.

Литературная страница

Всемирный день поэзии ежегодно отмечается 21 марта. В Пятигорской центральной библиотеке им. М. Горького праздник поэзии состоится 25 марта в 14 часов. Поэзия – это, наверное, одно из самых гениальных достижений человечества. Изливать свои чувства в стихотворной форме, запечатлевать в рифме свое мироощущение, мечтать о будущем и вспоминать прошлое, одновременно обращаясь к миллионам и оставаясь при этом наедине с собой, – на это способна только поэзия, величайшее из искусств, созданных человеком.

Литературная страница

Новомир Петрович Зарембо родился 1 февраля 1927 года в Москве. Рано потерял отца, после начала Великой Отечественной войны подростком встал к станку. Потом годы эвакуации, возвращение в родной город, армия, Библиотечный институт. Он прошел долгий путь поэта, умеющего видеть, чувствовать, сострадать всему живому на земле. В 1999 году вышла в свет его первая книга «Любите музыку стиха», а следующая «Что мне сказать тебе, Россия» десять лет спустя. В настоящее время живет в Железноводске. Является членом Союза писателей России, постоянным слушателем литобъединения «Слово», наставником для многих начинающих поэтов. 1 февраля ему исполнится 90 лет, а 12 февраля в 14 часов в Пятигорской центральной библиотеке им. М. Горького состоится юбилейный вечер. Приглашаем всех, кому дорого живое русское слово.

Сусанна БАГРАМЯН, и. о. руководителя литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Песенное слово

Новомир Зарембо

Предвесеннее

Солнце, март, юго-западный ветер,

Яркий свет в ожиданьи весны.
Я сегодня так ясно приметил:
«Скоро кончатся зимние сны».
Проясняется синее небо,
Просыпается снежная даль,
Оживает Земля. Вот и мне бы
Отодвинуть от сердца печаль.
Сколько б тёмные дни ни томили,
Пробуждается сердце от сна.
Значит, все-таки есть в этом мире
И любовь, и мечта, и весна!
Значит, новые снежные бури
И промозглая стылая тьма –
Не навеки, и в ясной лазури
Закружится весны кутерьма.
И проснутся усталые души,
Запоют о любви, о добре…
Ты постой, посмотри и послушай,
Как сквозь снег проступает апрель!
Он придёт! И с апрелем воскреснет,
Разгорится весенний азарт…
Как пришла предвесенняя песня
Про тепло и заснеженный март.

Странное счастье

Уйти совсем! Оставить суету!
И раствориться в роще над рекою…
И сохранить заветную мечту –
Мечту о счастье. Песне и покое.
Как просто всё: собраться и уйти!
Не скоро встанет край обетованный.
Но всё идти. И видеть на пути:
Леса и лица, города и страны…
И всё забыть: робеющих друзей.
Холодных женщин.
Злую тупость власти.
Ночную жуть лубянских площадей.
Последний крик неутолённой
страсти –
Всё-всё забыть!
И видеть наконец –
Лесной туман…
Воды преображенье…
И слышать крики птиц,
и стук сердец,
И это всё – в каком-то отрешенье.
Лишь иногда, предутренней порой,
Пройти по краю города большого…
Но в этот ад – ни взглядом, ни ногой!
Пусть льётся в грудь
осенних листьев шорох
Пусть – как вода – спокойно
льются дни.
Пусть – как леса – светлеет
взгляд угрюмый.
Пусть всё уйдёт! И будем мы одни:
Душа – и небо. Голоса – и думы.
…Не торопись, идти –
и размышлять.
Без близких сердцу, без жены,
без друга!
Ах, это счастье странного недуга:
Быть одному. Грустить. И не скучать.

* * *

Не жалела, не звала,
Только молча поглядела.
«Что за странные дела!
Разве жизнь не отшумела?»
Не тепло и не весна –
Только небо прояснилось.
Отчего ж душа от сна
Словно к счастью пробудилась?
Неужели… не прошло?
И в душе оледенелой
Что-то вдруг произошло,
Что-то снова зазвенело?
Неужели – это мне
Снова песня зазвучала?
Неужели по весне
Жизнь даруется сначала?!
И пришла, как счастья весть,
Эта девочка простая…
Может, так оно и есть.
Только я ещё – не знаю.

Песня

Это что за полюшко,
Ровное, зелёное?
В небе отражаются
Жёлтые цветы.
А над этим полюшком
Все леса спалённые –
Лики оскорблённые
Чьей-то красоты.
Это что за реченька –
Звонкая, хрустальная?
Всё бежит, весёлая,
В дальние края…
А над этой реченькой
Чья-то песнь печальная,
Горькая, кандальная –
Может быть, моя.
Это что за девица
Над водой склоняется?
Смотрит, улыбается:
Знает – хороша!
А на дне у реченьки
Зыбко отражается,
Может, месяц с облаком,
А, может быть, душа.
Может быть (ведь может быть!),
В речке отражается –
Даль! Краса небесная!
Очи и… душа.

* * *

Благодарю свою судьбу
За удивительное нечто:
Обыкновенную избу
С обыкновенной русской печкой.
За эти тихие леса
И солнце старое над нами,
За это голубое знамя –
Пленительные небеса!
За слёзы, за нелёгкий быт,
Благодарю за краткость жизни,
Иначе как я мог бы вызнать,
Что это счастье: просто – быть!
Что над законами Земли
Звучит иное притяженье –
И всё живёт благодареньем!
Познай всё это и – внемли.

Цветные сны

Ну вот она, моя деревня,
За этим пастбищем уже!
Течёт река и тихо внемлет
Лугам и лесу, и душе…
А ночью в девственном покое
И двор, и ветер за рекой;
Всё замолкает, как живое,
И оживает – сам покой.
Сверкают звёзды, дышат травы
И дарит ночь цветные сны…
И вместо радиоотравы –
Благоговенье тишины.
И будто не было, не будет
Всей этой пытки городской!
И видишь: все на свете люди
Устали от тщеты мирской.
А здесь! Как в детстве:
шепчут травы,
И вновь смотрю цветные сны…
И до рассвета – боже правый –
Я пью дыханье тишины.

Усадьба Остафьево

Здесь свод небес высок
и невесом,
Над всем царит
бестрепетная Лета,
И – всё прошло: зелёный
шум лесов,
И гром пиров, и лёгкий шаг Поэта.
«Нет, весь я не умру».
И ты – ты не ушёл.
Для вещих песен Вечность не обуза;
И там, наверно, так же хорошо –
Там твой приют и там пирует муза.
А этот мир… Забудь его, совсем,
Оставь его, он жалок и ничтожен.
Но помнишь: лето, утром,
по росе…
И первый солнца луч
на смуглой коже!
Что ж ты хранишь
его в себе, Поэт?
Мир суетен и бесталанно-пресен.
Оставь его! Не стоит этот свет
Ни долгих дум, ни слёз твоих,
ни песен.
Век кончился. И начался другой.
Что в нём другого, нового?
Не знаем.
И новый люд идёт своей тропой;
«Иные времена – иное знамя…».
Вернуть его, тот век, спасти!
Вотще…
Последних листьев лёт
в бескрайней сини…
Остафьево! Ты, может быть,
Ковчег,
Единственный, плывущий
по России!
Всё миновало… Жизни колесо
Всё катится и всех уносит в Лету…
Но здесь царит Зелёный шум лесов
И пир стихов! И лёгкий шаг Поэта.

Вечный спор

Любовь поэта – младшая сестра.
Да, Песня старше, а Стихи моложе.
Поют в строю. Читают у костра.
А это как-то не одно и то же.
Но как она похожа на сестру!
(И голый стих без нот,
конечно, пресен).
Как много строф пропало
ради струн!
Как много строк пропало ради песен!
Да, песнь громка. Но Слова остриё
У песен стало как-то…
бессловесней.
И ложь – подстраивается под неё!
Ей легче прикрываться песней.
Поёт певец! Но музыка стиха?!
Увы, мертва. Заглушена бренчаньем.
Не то псалом – спасенье от греха,
Не то опять «базлают англичане!?»
Вот почему я подхожу – к костру
И в круг вхожу, что так сегодня тесен…
Как много дум погибло ради струн!
Как много душ пропало ради песен!

Поле…

Оставь меня, людская суета,
Я ухожу из мелочного мира,
Иссякла песнь,
давно умолкла лира,
Жизнь теплится, но уж совсем не та.
Жизнь пронеслась
и скрылась за увал;
Что будет дальше,
нам того не вызнать,
Ну что с того, что постарел, увял –
Один цветок на Поле Жизни!?
Смешно сказать:
я сам себя не стою,
Но говорю, к последнему придя:
Как хорошо не затенять собою –
Весь «прочий Мир» от самого себя!
Гордыня юности!
Как без неё прожить?
Порою слышалось:
«Старик, ты гений!»
Померкли вы – цветные витражи
Счастливых лет,
надежд и вдохновений!
Зато теперь (увы, в конце пути!)
Мне «прочий Мир» понятней
и дороже.
Да, «жизнь пройти –
не поле перейти…»
Для тех, кто пострадал и пожил.

Поэзия

Галина АНКРИНОВА

* * *

Величие какое, широта –
Родной земли бескрайние просторы!
Неброская степная красота
И снежные на горизонте горы.
Мои здесь корни, память здесь жива
О предках, их страданьях
и свершеньях.
Мне ветры шепчут для стихов слова.
Цветы и травы дарят вдохновенье.
Букетик нежный, словно шёлк небес,
С прогулки в шумный город
принесла я.
Но в доме аромат цветов исчез –
Они стояли в вазе, увядая.
Так, оторвавшись от земли, поэт,
Решивший, что теперь
он к звёздам ближе,
Увянет, как степных цветов букет,
Который без своих корней
не выжил.

Надежда БЕЛУГИНА

Мы платим душой

За каждое в жизни мгновенье,
За всё, что в сердцах совершим:
Жестокость, обиду и мщенье,
Мы платим частичкой души.
За горе, за беды, за слёзы,
За боль от разлуки большой,
За грех, за наивные грёзы
Мы платим своею душой.
За подлость, за ложь и измену,
За страсти безумный полёт,
За жажду к крутым переменам
Душой производим расчёт.
С годами придёт пониманье,
Что уж утомилась она.
Прощая, всё ждёт покаянья,
Любовь и надежду храня.
Прекрасно, что с нами взрослея,
Но суд ни над кем не верша,
Волнуясь за всё, не старея,
Становится мудрой душа.

Наталья ЧЕРНАКОВА

Откровенье

На край бы я света пошла за тобой –
Босой, только ты позови.
Единственный, милый,
желанный, родной,
Всё в мире во имя любви!
Пылинки бы стала
с тебя я сдувать,
Я б счастьем наполнила дни.
Но если дорога зовёт уезжать –
Себя, дорогой, не казни.
Я буду молиться и ждать, я пойму.
Судьба всё сама разрешит.
Душа, что открылась тебе одному,
Вослед за тобой полетит.
Разлуку поможет нам Бог пережить,
А жизнь ведь одна, ты пойми.
И сердце, что жаркой
любовью горит,
С собою в дорогу возьми!

Татьяна БЕРЕЗИНА

Не обижай

Когда не дорожат любовью,
Слетевшей, словно снег, с небес,
Она так отдаётся болью
В одном из раненых сердец!
Тогда не могут извиненья
В душе опять зажечь костёр.
И пылкий взор, и рук
сплетенье
С трудом разглаживают спор.
Не обижай любовь, не надо,
Подумай, что сказать,
не раз,
Тогда она ответит взглядом,
Сиянием любимых глаз!
Не обижай любовь, не надо,
Не погаси в ней солнца свет!
Пусть навсегда
уйдёт досада,
И грусти растворится след.

Лев ДОКТОРОВ

* * *

Одни переживания,
Я снова одинок.
И долгое молчание.
Когда же твой звонок?
И снова муки множатся,
Мгновенья, как года.
Как наши судьбы сложатся?
И сложатся – когда?
Так в жизни много прожито –
Не многое сбылось,
Но дни ведь и погожие
Нам встретить довелось.
Сердца не успокоятся,
И раны ноют вновь.
Но лучшее запомнится:
Весна, мечты, любовь.

Юрий ТИМАШЕВ

Я давно хотел сказать…

На их слова звучат со сцены песни.
«Ни дня без строчки» –
не простой девиз.
Но мне их жаль чуть-чуть,
скажу вам честно –
Поэтов, что не пишут о любви.
Они во все пробились альманахи.
Но прочитал – а жара нет в крови.
Как плоть свою смирившие монахи –
Поэты, что не пишут о любви.
Обласкан кое-кто
лауреатством.
С начальством высшим часто визави.
Но не по мне и слава, и богатство
Поэтов, что не пишут о любви.
Они живут спокойно и безгрешно.
Их не волнуют ночью соловьи.
Хотя… Ведь и они нужны, конечно, –
Поэты, что не пишут о любви.
Один из них великую поэму
Создал, её сам Бунин похвалил.
Не всем по силам
чувственная тема –
Лишь тем, кого любили,
кто любил.
Нужны стихи про стройки,
горы, реки…
Но ведь любовью живо всё
от века!
И мне родней, приятнее поэты,
Чьи строки чувством
трепетным согреты.

Проза

Ангел мой

Зима пришла поздно и сразу обновила серую, унылую землю: пушистый снег покрыл дома, скверы, парки, дачи – всё сияло первозданной белизной и красотой. Лёгкие снежинки падали на лица, на одежду, превращая прохожих в сказочных снежных человечков. Люди улыбались, румянец играл на щеках, молодил лица. Малыши превратились в волшебных гномов, прыгали, веселились. Кто постарше, оседлав санки, летел вниз по крутому спуску. Осваивали любую крутизну, прикидывали, где лучше проложить лыжню – так, чтобы недалеко от дома. Лыжи у многих пока ещё стояли дома в сторонке.
Ребята понимали, что зимний день короток, спешили насладиться первым днём каникул, не тратя ни минуты на пустые разговоры, ненужные споры. Дима и Лина дружили с детского сада, продолжили дружбу в школе. Перейдя в восьмой класс, светлые чувства, заложенные в детстве, сохранили.

Дима, подхватив лыжи, направился к небольшой горе с красивым названием – «Изумрудная». Лина поспешила за ним. Несколько ребят отправились вслед за Димой и Линой. Гора – любимое место ребятни всего микрорайона. Весной она покрывается зелёным ковром густой травы, яркими цветами, мелким кустарником. Сегодня она белая, кусты плотно покрыты снегом, они, словно гигантские ресницы, обрамляют скалы до самой вершины. Ну вот лыжня и готова! Обычно её обозначали ветками, на которые крепили атласные цветные ленты, а тут в спешке девочки забыли принести. Спускались с горок с азартом и упоением, наслаждаясь свободой полёта и ожиданием чего-то нового, удивительного. И совсем не важно, когда кому исполнится шестнадцать – в январе, мае или летом…

Смеркалось быстро, снег повалил густой, а так не хотелось уходить, но город уже зажигал огни, сквозь снежную завесу тускло светились фонари. Мороз крепчал. Дима застегнул куртку, подобрал лыжи.

– Лина, ты куда? Пора домой. Уже темно и валуна почти не видно.

Огромный камень всегда мешал лыжникам.

– Ещё разок съеду, подожди меня!

Лыжи легко скользили по свежему снегу, от липких хлопьев слипались веки, снежинки забивались под шапку и воротник. Но ощущение полёта не покидало Лину. Она плохо видела лыжню, а её спуск продолжал набирать скорость, и вдруг на мгновение мелькнул силуэт огромного камня-валуна, к которому её тянуло словно магнитом. Дима понял: беда! Лина почему-то резко изменила траекторию спуска, и её несло прямо на камень. По глубокому снегу он бросился ей наперерез. Ребята молча наблюдали, как размытые снегом силуэты приближались к валуну-монстру. Всё произошло так быстро, что Лина не успела испугаться. Толчок в плечо и бедро – и она уже на снегу, Дима свалился рядом.

– Полинка, ты как, не ушиблась?

Падение было без травм. Он снял с неё лыжи, помог подняться. Голубая шапочка с белым помпоном отлетела в сторону. Отряхнув её от снега, он натянул ей на голову. Лина почувствовала его горячее дыхание, и тёплые губы скользнули по её щеке…

Согревшись чаем с малиной, который заботливо приготовила бабуля, лёжа под

тёплым пледом, Лина вспомнила о многих своих травмах. Потом переключилась на обиды, которые нечасто но выпадали на её детскую долю. И всегда рядом был её преданный друг Димка: помогал подняться на ноги, накладывал повязку, когда она в походах растягивала стяжки, защищал от назойливых ухажёров. А ведь бабушка была права, когда говорила:

– Полинка, посмотри в окно, твой Ангел уже дожидается тебя. Один на санях не катается… Ждёт…

Её все называли Линой, и только Дима Полиной или Малышкой, а ведь они одногодки…

Сладкая дрёма, словно мягкий пушистый котёнок, убаюкала Лину. Возможно, ей снились сны, но она их не запомнила. Утром – новые хлопоты, везде надо успеть, к подшефным малышам сходить на новогодний утренник, в библиотеку заскочить. А ещё её ждут школьные и домашние дела.

Май на исходе. Учебный год близится к концу, и сразу – каникулы: летние, долгие, интересные! Отец с матерью обещали поездку на море – там жил папин брат с семьёй. Потом бросок в горы – самое притягательное место для Лины, она их любила, была к ним неравнодушна. Занимаясь в туристической секции, совершала походы. Но они не были такими продолжительными, а эта поездка – дальняя, горы незнакомые, проживание на метеостанции у папиного друга, с которым он обещал встретиться непременно этим летом. Полина с нетерпением ждала поездки, но ей так не хотелось надолго расставаться с Димой, с ребятами.

Как быстро пролетело лето! Вернулась Лина к первому сентября, как говорят, «с корабля – на бал». На школьную линейку собиралась особо тщательно. Привела в порядок форму. Косу укладывать не стала, волосы за лето подросли и поменяли цвет, стали светлыми, воздушными.

Вот и школьный двор… Она привычно направилась к огромной сосне. Дима часто дожидался её там. Дерево надёжно скрывало её от любопытных взглядов одноклассников. Радовалась за многих: как выросли, повзрослели. Вдруг кто-то сзади закрыл её глаза ладонями.

– Димка, я тебя высматриваю среди наших!..

– Нет, не Дима, – перед ней стояла Верочка, староста класса. – А Дима больше не будет с нами учиться. Его нет…

– Как нет? Он перевёлся в другую школу, а мне не написал… Мы не виделись с ним все каникулы.

– Ты что не знаешь? Два месяца

назад Дима погиб. Ехал с приятелем на мопеде по горной тропе после дождя и свалился под обрыв. Друг жив, а Димы нет… Травма не совместимая с жизнью… Он сидел впереди, Андрей сзади, Димка весь удар принял на себя…

Полину словно кто ослепил. Ничего не видя, она направилась к зданию школы. Слёзы катились по щекам… Внезапно нахлынувший дождь забарабанил по школьной крыше, крупными каплями стекал по лицу, смешиваясь со слезами.

– Это ангелы плачут… Это ангелы плачут…

Острая боль разрывала сердце. Это её первая потеря – страшная, безутешная.

– Нет, это мой ангел плачет. Это его слёзы… А боль – моя…

Анжелика ГАЙ.

Наверное, я тупой…

Тут как-то просмотрел целый ряд международных экономических форумов. Я их прослушал и понял, какой я тупой, тупой, сил нет. До меня как-то не дошло, если снизить добычу нефти, то станет всем хорошо. Я нутром чувствую, что так и будет, но понять не могу. Выступают академики, профессора от экономики, министры, чиновники ну очень высоких рангов, говорят красиво и убедительно, а я понять никак не могу, тупой я. Ведь за повышение добычи нефти или надоя молока, за высокие показатели давали звание Героя Труда, а за снижение не дашь Героя. Нужно придумать новое звание, например раздолбай, можно без степени, просто раздолбай. А если снизить урожайность морковки и довести баррель до ста долларов, то будет ещё лучше, ещё больше захорошеет, а какая открывается перспектива… есть ещё тыква, кабачки, я уже не говорю о баклажанах.

И всё же я должен признать, что я тупой. Я не могу отличить фондовую биржу от казино, и там и там делают ставки, и там и там можно выиграть кучу деньжищ, а можно и проиграть, можно и из биржи и из казино уйти без штанов. Кому как повезёт. Я не против, играют в напёрстки, ну пусть играют, но зачем эту игру называть наукой, да ещё экономикой, я не пойму. Не могу я также отличить выделение инвестиций от выделения слюны собаки Павлова. И в первом и во втором случае ожидание большого жирного куска, а могут и обмануть ожидания. Такой задуют откат, что останется только слюну проглотить. Много я чего не могу понять. Наверное, я тупой…

Альфред ДЕШАБО.

Поэзия

Вероника СТАРЦЕВА

Любимая кукла Леночка

У меня игрушки есть,
Их так много, что не счесть,
Но есть одна любимая,
Милая, красивая.
Как с подружкой с ней дружила,
В садик вместе с ней ходила,
Кушала, гуляла,
С ней спала, играла.
Много кукол мне дарили,
Новых, модных, очень милых.
С ними тоже я играла,
Но любимой Лена стала.
Я теперь уж подросла,
В школу я давно пошла,
Ну а Лена ждет меня
Терпеливо у окна.
Я из школы прихожу,
Про друзей ей расскажу,
Кукла мне в ответ кивает,
Будто бы про всех все знает.


Роза КАЗАРЯН

Любопышка

Жил на свете Любопышка,
Очень озорной мальчишка.
Обо всем хотел он знать,
Да все тайны разгадать.
Мимо муха пролетит, –
Он за нею вслед бежит.
Любопытно же, куда
Так торопится она?
Вот цветочки он сорвал,
Лепесточки оборвал.
«Как же они склеены?» –
Думал он рассеянно.
Камень кинул он в окно.
Разобьется ли оно?
От стекла одни осколки,
Да колючи, как иголки!
Стал розетки разбирать.
Любопытно ж ему знать,
Ток откуда к нам идет?
И кто его нам подает?
Неуёмный Любопышка
Вертится без передышки.
На любые замечанья
Отвечает он молчаньем.
Всем детишкам во дворе,
Как помеха он в игре.
А вопросы: «Что?» и «Как?»
Раздражают всех подряд.
Днем на месте не сидится,
Ночью – ну совсем не спится!
А мораль здесь такова:
Быть назойливым нельзя!
Любопытство нужно в меру,
Только чтоб для пользы дела.
Любопытство проявляй,
Но людей не утомляй!


Софья ПОЖИДАЕВА

Мой мир

Мне многое не нравится. Возможно,
Нет в жизни идеала. Ну и пусть,
Но нужно быть предельно
осторожным
В порочном мире нереальных чувств.
Не признаю фальшивых обещаний,
Они мне как-то чужды, не нужны.
Когда слова – лишь отблески звучаний,
Надежды гаснут в глубине души.
Я не люблю предвзятых отношений,
Обидных слов и критики, ведь все,
Кто сталкивался с муками сомнений,
Пытались скрыться от обид извне.
Не нравится мне слышать
оскорбленья,
Сорвавшиеся с грубых уст людских,
И ранящие острием тех мнений,
Что столько жгучей боли нанесли!
Я за добро, за светлых чувств порывы,
За лучшее, что в нас: во мне, в тебе.
Сегодня, не колеблясь, без надрыва,
Скажу: «Держись,
нас не сломить судьбе!»
Мне многое не нравится. Возможно,
Нет в жизни идеала. Ну и пусть,
Но нужно быть предельно осторожным
В порочном мире
нереальных чувств.


Виктория КУЗНЕЦОВА

Ранняя зима

Календарь сказал: «Ноябрь!»
С ним вступаю в спор:
«На дворе уже декабрь.
Брось ты этот вздор!
Небо белое крошится
В известь – снегопад.
Ошалелые синицы
Носятся, пищат».
Календарь сердито глянул
И в ответ сказал:
«Декабрю пока что рано,
Всё я просчитал.
Нынче должен быть ноябрь,
После октября».
–Что же деревца озябли? –
Спрашивала я.
Но никак не соглашался
Календарь со мной
И от встречи отпирался
С хладною зимой.


Галина РЫБАК

Первая метель

Туча снегом землю посыпает,
А земля его не принимает.
Между ними ветер, как судья:
«Вспомните, вы вроде бы друзья!»
Туча сыплет снег на землю снова,
А земля бубнит: «Я не готова…»
Мы из окон это наблюдаем
И пока их спор не понимаем.
Ветер мечется то вниз, то вверх,
Никому не нужный носит снег.
Долго нам за этим наблюдать?
Ведь пора кому-то уступать.
Согласилась лишь к утру земля
Снежный плед накинуть на себя.


Надежда БЕЛУГИНА

Модница-зима

Опустились на землю метели,
О зиме нам напомнить хотят.
На колючей задумчивой ели
Снежный лёгкий красивый наряд:
Распушилась мохнатая шапка,
Мех от яркого солнца искрит,
И сугроб, как огромные тапки,
У подножья охапкой лежит.
Не от Гуччи модельная шубка,
Не Юдашкин трудился над ней.
В бутике не случилась покупка,
То зима – вечный наш чародей.
В танце кружат подружки-снежинки,
Тоже платья хотят показать.
Ну, кокетки! То лягут на спинки,
То бочком, то в кружочек, то в ряд.
Ах, зима! С белым снегом пушистым,
То с сосульками, льдом-хрусталём.
На земле снежной россыпью чистой
Жизни новый виток мы начнём.
Пахнет в воздухе спелым арбузом,
Чуткий снег на морозе скрипит.
И мелодия старого блюза
Где-то в памяти тихо звучит.


Светлана КОТЕНКО

Подарок от реки Кубань

Лучами день Эльбруса
сонного коснулся –
И поползли они по склонам ледника.
Эльбрус от их тепла легонько
встрепенулся,
Но солнце ластилось, и таяли бока.
И слёзы чистые, пронизывая щели,
Из малых капелек сбиваясь в ручейки,
Неслись меж склонами,
журчали, словно пели,
Сливаясь на равнине с водами реки.
Кубань, как мать свои притоки
собирая,
Водой старалась землю вдоволь напоить,
Чтоб та цвела от красоты и урожая,
Не знала только, как Эльбрус
благодарить!
Седой Эльбрус грустил,
слезу в ручьи роняя…
Но налетели, словно коршун, облака,
Обняли снежные вершины, защищая
Его холодные, скалистые бока.
Из этих облаков, как будто птицы,
Неслись снежинки, стайками
кружась.
То был подарок от реки
Кубань-сестрицы,
За его слёзы благодарный вальс.
Лев ДОКТОРОВ
Витебск
В мыслях Витебск.
Мой город родной,
Ты в судьбе моей принял участье.
Город дивный с рекою Двиной –
Сердцу светлая память и счастье.
Здесь могила поэта-отца,
Поклонится ему приезжаю.
Погрущу у резного крыльца,
Где земля до пылинки родная.
Всё моё: эта школа и дом.
Здесь прошли мои юные годы.
Повзрослев, улетел с ветерком
От порога навстречу свободе.
Незаметно промчались года…
Но, по дому родному скучая,
Как мальчишка, с цветами всегда
Я к тебе, город мой, возвращаюсь.


Анатолий ПОЛОЗЕНКО
Приветливый Дамхурц

Дамхурц мне ночами снится
Чередой волшебных дней:
Бирюзовая водица
Там струится меж камней.
Ослепительное солнце
Щедро шлёт лучи с небес –
То прольётся сквозь оконце,
То поманит в хвойный лес.
Воздух там хмельной и чистый.
Если кто-то нездоров,
Он излечит очень быстро
Лучше всяких докторов.
На вершинах снег искрится,
А внизу бурлит поток.
Невозможно не влюбиться
В этот райский уголок!

Николай НОВОСЁЛОВ
Увлеченье

Казалось, кончилось давно
Стихами увлеченье,
Опять приносит мне оно
То радость, то сомненья.
Кружится мыслей хоровод.
Слова меняя в строчках,
Ищу в них ритм, души полёт,
Покоя нет и ночью.
Событий пережитых вновь
И ярких впечатлений –
В тетради тонкой волны слов
Рисуют отраженье.
Но что хотел, не смог отдать
Стихам, досаду скрою.
Напев чудесный навсегда
Останется со мною.


Анатолий ФИЛАТОВ
Я про любовь

Стихи ночами я не сочинял,
Так получалось, дня на них хватало.
Любви, что рядом шла,
не признавал,
Она заочно в письмах полыхала.
Она жила в мечтаниях моих,
В свиданиях, после знакомств коротких.
Плутал я в увлечениях пустых,
Создав себе и девушкам мороки.
Я в тех мечтах всю душу изливал,
Не признавая ничего другого.
Да, было: кто-то дружбу прерывал,
Но мы друг друга не судили строго.
Всё так и шло, наивностью живя,
Беспечные, мы долго не взрослели.
Да что судить других, возьму себя –
Кто свёл концы с концами еле-еле.
Я про любовь стихов не написал.
Но чувствую, живёт в груди такое:
Случись сегодня, письма те собрал!
Какое было б зарево большое.


Анна ДЬЯКОНОВА
Предновогоднее

В упряжке золотой к нам год
Стремительно подходит.
Что принесёт, каких щедрот? –
Загадка всей природы.
И ждём мы таинства приход,
Волшебных превращений,
Чтоб в эту ночь под Новый год
Хватало удивлений.
Чтоб за окном кружился снег
И хлопьев хороводы,
И снизошёл бы всем успех,
Долой ушли невзгоды.
Чтоб мандаринов аромат,
Такой знакомый с детства,
И запах хвои, им под стать,
Наполнил дом блаженством.

Подписаться на этот канал RSS
Warning: count(): Parameter must be an array or an object that implements Countable in /var/www/u2264799/data/www/kmvnews.ru/templates/gk_news2/html/com_k2/templates/default/user.php on line 131