Log in

29 марта 2024 года, 12:05

Сусанна БАГРАМЯН

Литературная страница

15 октября 2019 года литературная общественность Северного Кавказа отмечает знаменательные даты двух великих поэтов – 205-летие Михаила Юрьевича Лермонтова и 160-летие Коста Левановича Хетагурова, а в августе исполнилось 130 лет со дня открытия памятника М. Ю. Лермонтову в городе Пятигорске. Группа писателей Ставрополья 28 августа возложила к его подножью цветы.

Сегодняшняя литературная страница посвящена их памяти.

Лев ДОКТОРОВ,

и. о. руководителя литобъединения «Слово» им. Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница», член Союза российских писателей.

Литературная страница

Имя Натальи Владимировны Капиевой хорошо известно не только на Ставрополье, но и далеко за его пределами. В начале 30-х годов она связала свою жизненную и творческую судьбу с одним из зачинателей советской литературы в Дагестане, поэтом и прозаиком Эффенди Капиевым.

В 1935 году семья Капиевых переезжает в Пятигорск. Здесь Наталья Владимировна окончательно сформировалась как писательница. В 1941 – 1947 годах работала научным сотрудником музея «Домик Лермонтова». Во время оккупации города с риском для жизни вместе с директором музея Е. И. Яковкиной она приложила немало сил и изобретательности, чтобы уберечь от разграбления сокровища Лермонтовского музея и художественные ценности Ростовского музея, которые в период оккупации находились в «Домике Лермонтова». Пятнадцать лет руководила литературным объединением на Кавказских Минеральных Водах, созданным Эффенди Капиевым и Семеном Бабаевским. Светлая ей память!

Сусанна БАГРАМЯН,

руководитель литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».


Память

Наталья Капиева

Литературовед, критик, переводчик

1909 – 2003

Родилась на Украине 8 сентября 1909 года. В 30-е годы переехала в Махачкалу, работала на метеостанции, училась в Дагестанском педагогическом институте, работала младшим научным сотрудником сектора литературы Дагестанского научно-исследовательского института, занималась изучением горской литературы.

Уже в 1932 – 1933 годах литературоведческие статьи и переводы дагестанских поэтов, сделанные Натальей Владимировной Капиевой (Славинской), начали появляться на страницах газет и журналов Дагестана, позже – и московских. Её пьеса «Хочбар» успешно шла в национальных театрах Дагестана и получила первую премию на республиканском конкурсе.

Член Союза писателей СССР с 1946 года. В 1957 году окончила Высшие литературные курсы в Москве. Вся творческая биография Натальи Капиевой связана с Северным Кавказом и его литературой. Большая заслуга её в подборке материалов, связанных с жизнью и литературной деятельностью Эффенди Капиева, в пропаганде творчества писателя.

За долголетнее служение литературному делу ей было присвоено звание заслуженного работника культуры Дагестана, присуждена премия имени Сулеймана Стальского, она награждена орденом «Знак Почёта».

В последние годы жила в Санкт-Петербурге. Умерла в феврале 2003 года.

 

Слово об Эффенди Капиеве

Эффенди Капиев родился 13 марта 1909 года в древнем высокогорном дагестанском ауле Кумух. Айшат, его мать, в низенькой, тёмной сакле пела ему лакскую песенку о лисице. Удивительная эта лисица танцевала на льду и потеряла ножик, а мимо шёл хитрый старый мельник и взял ножик себе… Песня была длинная-длинная. Она низалась однообразно, как цепочка, строка за строкой, и в конце каждой строки, быть может, для того, чтобы придать больше достоверности маленьким песенным чудесам, повторялось: «Так говорят!»

Бабушка зимними вечерами, положив руки на тёплые камни очага, рассказывала ему волшебные сказки гор. Эти же сказки слышал он и в мастерской отца из уст неунывающих озорников калайчи – подмастерьев… Великой мастерицей сказывать сказки была мать. В сказках великаны – дэвы – одним ударом колена открывали стальные ворота крепостей, герои летели на битву, оседлав крылатых скакунов или ухватив за гриву чудище дракона. И молчаливые, печальные красавицы глядели им вслед, стройные, как чинары, с бровями тонкими, точно надпись на клинке…

Кумух – большой красивый аул. Лакцы не зря величают его «городом». Здесь родники с прозрачной ледяной водой и опрятные каменные улочки; древние расписные мечети и озеро, овальное, как серебряное блюдо, а на берегу его задумчивые тополя… Здесь чист воздух, горы высоки, горделивы, и здесь никогда не хватало земли беднякам. Поле горца-бедняка можно спрятать под буркой. Это вошло в пословицу. Лакцы издавна скитались в поисках заработка по белу свету. Так сложилась ещё одна пословица: «Разрежь арбуз и в нём увидишь лакца». Исторический факт, что один из таких лакских скитальцев добрался до Африки и был министром у негуса Абиссинии. (До сих пор существует у лакцев фамилия – Абиссинские.)

Отец Капиева Мансур, гравёр и ювелир, подобно тысячам своих соотечественников, безземельных лакских кустарей, полжизни провёл далеко от родных гор, среди русских. Уходя на заработки, он – что было не в обычае – всегда брал с собой любимую жену и детей. Так ещё ребёнком Капиев был увезён в степи Ставрополья. Первое, что он прочёл по складам на школьной скамье, учась у русского учителя, были стихи Пушкина, песни Кольцова. Когда в 1919 году семья навсегда вернулась в Дагестан, русский язык уже был для Эффенди, наравне с лакским, родным языком.

Детские басни его написаны на сюжеты горских пословиц и притч. Но эти притчи он пытался влить в форму классической крыловской строки. Легенды о Шамиле он перелагает размером лермонтовских баллад.

С первых лет жизни слово и песня двух народов живут и звучат в его душе, переплетаясь, срастаясь самыми глубинными корнями.

«Странная судьба выпала на мою долю, – писал Эффенди Капиев уже в зрелые годы в одном из своих фронтовых блокнотов, – как мне с ней быть? Сын гор, я душой и мыслями и всем существом – русский человек, и без русского языка, без русской среды нет мне в жизни ничего родного».

Судьба его была и вправду странной, вернее, не совсем обычной. Горец по рождению, владея тремя наречиями своей многоязычной страны, он писал на великолепном русском языке. По-сыновьи любя свою маленькую родину, каменистую, тесную землю отцов и дедов, её историю, её современность, он с той же нежностью и болью носил в своём сердце родину – Россию, богатырский размах её просторов, её народ, её речь.

«О великий русский язык! – говорил он об этом словами, которые лились, как песня. – Стою перед тобой на коленях. Усынови и благослови меня, но не как приблудного, а как найденного сына. Радуюсь, торжествую и люблю. Верен ли я твоим заветам? Точен ли я в своих чувствах и порывах без примеси лжи?

Родившись немощным и принадлежа к самому маленькому, затерянному в горах племени, я обрёл тебя, и ныне я не сирота. О, как могуча, как светла и задушевна твоя стихия! Прости мои ошибки, если они грубы, прости и заблуждения отцов. Без тебя нет и не было будущего, с тобою мы воистину всесильны!»

Может ли он войти в русскую литературу не как «приблудный», а как «найденный» сын? Может ли он в её океан внести хоть каплю своего, нового?

Он много думал об этом. Он искал соответствий тому, на что дерзнул, в поучающих примерах прошлого. Пусть эти примеры относились к далёкой старине и были единичны. Он помнил: Пушкин отметил горца Султана Гази-Гирея, напечатав очерк его «Долина Ажигутай» в «Современнике». Рассказ, как известно, сопровождало пушкинское напутствие: «Вот явление неожиданное в нашей литературе! Сын полудикого Кавказа становится в ряды наших писателей, черкес изъясняется на русском языке свободно, сильно и живописно».

Слова Пушкина, сказанные сто лет тому назад – в 1836 году, Капиев носит у сердца, в своей записной книжке 1936 года, ибо она созвучна и его раздумьям, и собственной творческой судьбе. Быть может, они, как доброе предзнаменование, как пророчество гения, служат ему поддержкой в дни неверия в свои силы…

У Капиева не было вначале самого необходимого – непосредственного опыта предшественников, на который можно было бы опереться, определяя тему, выковывая стиль.

Стремление к русскому языку, к русской культуре в судьбе Капиева было закономерным следствием того времени, тех условий, в каких ему довелось жить. Писатель рано пришёл к выводу, что на его многоязычной родине, где говорят более чем на тридцати, а пишут на семи языках, «обобщать опыт всей литературы» можно только на одном языке. А если на одном, «то пусть это будет русский язык, язык Ленина, ибо это государственный язык в Дагестане», – говорил Капиев в 1934 году на Первом дагестанском съезде писателей.

Он избрал русский язык как язык, на котором можно говорить со многими. Спаяв воедино две поэтические традиции, две культуры – родную, горскую и русскую, Капиев пришёл в русскую литературу со своей темой и опытом жизни, принёс картины, образы, строй поэтического мышления, свойственные ему, горцу. Средствами русского языка он выразил душу своей горской родины.

«Я горжусь, что я – сын маленького народа, составляющего какую-то горсточку людей в сравнении с другими народностями Советской Страны, – сумел проложить себе дорогу в жизни, стал русским писателем. И я знаю, что это возможно только в нашей стране…»

Наталья КАПИЕВА.

 

Из «Дагестанской тетради» (1934 – 1940)

* * *

На дороге кувшин с водой. Это для прохожих. Издавна таков обычай.

* * *

Два брата – сыновья хана. Раздел земель. Граница – Самур. И вот однажды Самур изменил русло… Между братьями скандал, резня. Старейшины решили: «Эти сёла и леса будут до самого моря ничьи. Местность назовём «Свободной». Так река освободила от зависимости четыре аула.

* * *

Люди знают о том, что я влюблён, а о том, как я люблю, знаю только я.

* * *

Глаза старятся в ожидании друзей.

* * *

В густом, мрачном лесу ночи расцвёл серебряный цветок луны.

* * *

Ночь надела своё жемчужное ожерелье и вышла мне навстречу.

– Здравствуй, ночь! Здравствуй, долгожданная моя!

* * *

Я вижу дерево своей жизни. Вот зёрнышко, вот гибкий ствол, вот цветенье…

И зачем эта ветвь пошла вкривь, зачем здесь сук? Ах, недоглядел, не туда рос! Но где же плоды? Почему они так горьки и я всё голоден?.. Молчание.

* * *

Во дворе дремлет осёл, низко опустив голову и пошевеливая изредка ушами. Нижняя губа у него отвисла. Падает тихий снег. Осёл стоит в снегу уже много часов, неподвижно, от времени до времени чуть-чуть как бы приподнимая и выпрямляя голову. О чём думает он? Какие тоскливые думы замерли в его большой голове? У самых ног осла орёт петух, словно желая разбудить его, но осёл неподвижен, голова его по-прежнему понуро опущена. Милый ослик, видно, ты уже дошёл до ручки! Падает снег, засыпая его уши, спину. Возле глаз снежинки тают, и кажется, что осёл плачет, углубляясь в свою печаль.

* * *

Золотая осень. Тёплый, тихий рассвет. Осыпаются листья.

Я иду на вокзал. Жёлтое сияние окружает меня. Голубоватые туманы встают вдали. Всюду – на деревьях, на тротуарах, на домах – роса. Небо безоблачно и синее, синее… Такая тишина…

И вдруг к вокзалу с грохотом подходит поезд. Он, видно, с севера. На крышах вагонов (это потрясло меня) тонкий белый слой снега. Откуда снег? Ведь так ещё тепло…

Это издалека, с севера, шлёт мне свой привет седая зима.

– Здравствуй, старость!

* * *

Язык – кремень, слова – искры. Они могут сделать пожар, – будь осторожен, разговаривающий!

* * *

Арабы говорят: – Если ты не чувствуешь красоту цветов, если не любишь дружбы и если на тебя не производят песни никакого впечатления, то ты болен, тебя надо лечить. (Добавим: если ты скуп и если равнодушен к чужому горю.)

* * *

У великого жизнелюбца, художника Рубенса, спросили однажды:

– Отчего у вас такие печальные глаза?

– Я видел слишком много людей, – ответил Рубенс.

Из «Фронтовых записей»

(1941 – 1944)

* * *

По льду разведчики. Приказ молчать, ни в коем случае не кричать, не то обнаружит враг дивизию. Провалился в прорубь один горец. Полчаса боролся со льдом молча, так и утонул, не издав никакого звука.

* * *

В Ленинграде был поэт. Он попал на фронт, стал командиром батареи. В дни обороны Ленинграда прославился. Бойцы любили его команду. Разгорячась, он кричал:

– За великую русскую литературу! (Залп.)

– За Ивана Сергеевича Тургенева! (Залп.)

– За «Войну и мир»! (Залп.)

* * *

Из моей маленькой жизни я вынес одну мудрость:

– Ничто не пропадает в мире даром – ни хорошее, ни плохое. Всё учитывается и всё когда-нибудь да отзовётся.

* * *

Маленький, трёх лет, мальчик. Отец на фронте. Каждый раз письмо от отца – «Папа!» – и сын ходит с письмом: «Это папа!» Он понимает отца как письмо.

* * *

Мальчик лет пяти, сын вконец замученной многодетной колхозницы. Он не спит один из всей семьи и сидит, притихнув, на печи. Все – и старшие и младшие – давно уже сопят, укрывшись лохмотьями…

Мальчик не спит, потому что стоящие в хате на постое красноармейцы принесли хлеб.

И вот я даю ему кусок хлеба и посыпаю ложечкой сахара. Мальчик заплакал от счастья. (Опустив голову, прижал кулаки с хлебом к глазам.) Потом я украдкой наблюдаю, как мальчик, сидя один, сидя среди спящих сестёр и братьев и то и дело улыбаясь про себя, облизывает сахар… Как он был счастлив, Боже мой!

* * *

Сердце, как поздней осенью на ветви сухой лист, крутящийся на паутине, – от дуновения ветра вот-вот сорвётся…

* * *

Не торопись, не торопись! Когда время торопится, величайшая мудрость – уметь быть медленным. Никогда не торопись с высказываниями, с решениями, с поступками. Время часто само решает за тебя, и решает умнее, целесообразнее, – умей согласовывать свои порывы и инстинкты с доверием ко времени…

Эффенди КАПИЕВ.

 

Абуталиб

«Мой любимый герой из моей же книги», – сказал о нём Расул Гамзатов. И стоит ли писать портрет Абуталиба Гафурова после того, как это с блеском сделал Гамзатов в «Моём Дагестане»? Стоит, во всяком случае, попытаться. У каждого из нас, кто знал Гафурова, есть свой Абуталиб, своё о нём представление. В главном оно будет схожим. Это обязательно, если хочешь писать и пишешь правду. Но какими-то штрихами и чёрточками он окажется в этом сходстве иным, потому что каждый из нас открывал его для себя, видел его по-своему.

Итак…

Тем, кто бывал в Махачкале, конечно, запомнилось одно из красивейших мест города – приморский бульвар имени Сулеймана Стальского. За его балюстрадой внизу моет волной прибрежные камни Каспий. На площадке в центре бульвара бронзовый памятник ашугу. В глубине новое здание драматического театра, в современной архитектуре которого суровая нагота бетонных конструкций чем-то неуловимым в силуэте вдруг наведёт вас на мысль об очертаниях старинной горской сакли…

В те времена, в начале 30-х годов, с которых начинается мой рассказ, на месте этого бульвара шумел махачкалинский базар.

Здесь торговали коврами, разостлав их прямо на земле, под ноги покупателям, краснобокими яблоками и янтарной айвой из высоких плетёных корзин, пёстрой горской фасолью и чёрным горохом, сладкими, как сахар, сушёными грушами, – словом, всякой всячиной.

От улицы Пушкина базар отделяла стена выстроившихся в ряд лавчонок, рундуков, палаток, полуподвальных маленьких кустарных мастерских. Тут можно было заказать папаху либо чувяки, починить часы, запаять прохудившуюся посуду… В одной из таких мастерских работал лакец-лудильщик, он же слагатель песен и зурнач по имени Абуталиб. «У него огромные и затвердевшие, как корни, ручищи. Всю жизнь обращавшиеся с молотком, они уже не воспринимают таких «нежных» и чутких инструментов, как ручка, как карандаш. Записывая свои стихи, Абуталиб предварительно наматывает на карандаш грубый картон и только после этого может им управлять… Он всегда жизнерадостен и оригинален…» Таким увидел его в те годы Капиев.

В дагестанском литературоведении принято упоминать, что Абуталиба открыл для поэзии Капиев. Сам Капиев в «Резьбе по камню» рассказывал об этом так:

«Едва владеющий грамотой слесарь А. Гафуров, который ныне получил звание народного поэта Дагестана, впервые явился ко мне несколько лет тому назад с просьбой помочь ему огласить по радио его песни. Он не искал славы – песня возникла у него сама собой во время работы.

– Я хочу, чтоб односельчане услышали мой голос и мою песню, потому что гости рассказывают, будто у них там давно уже установили радио».

Абуталиб вспоминал по-иному:

«…Иду я как-то… по Комсомольской улице и вижу: сидят на скамейке двое хорошо одетых людей, толкуют по-кумыкски. Думаю: «Дай отдохну возле них». Я подошёл. Оба вежливо встали и предложили мне сесть. Разговорились мы… Они спрашивают:

– Куда идёте? Откуда сами?

Потом этот, что помоложе, говорит:

– Вы не лакец ли?

А другой, постарше, положил ему руку на плечо и засмеялся:

– Тебе, брат, всюду лакцы мерещатся!

А я ответил:

– Да, лакец. Работаю в радиокомитете.

Мы познакомились. Один из них был художник Джемал, а другой – мой земляк Эффенди Капиев».

Не берусь безоговорочно судить, кто прав. Склонна, однако, думать, что Эффенди. Он делал свои записи по свежим следам событий. Воспоминания Абуталиба записаны с его слов в 60-х годах. Память могла и подвести.

Как бы то ни было, но «открытие» Абуталиба не могло не произойти. Слишком ярок был этот человек для того, чтобы затеряться в безвестности.

Первые же стихи Гафурова, которые он показал Капиеву, очень понравились Эффенди. Он назвал их «Новый день», перевёл на русский язык и напечатал со своим напутствием в газете. Каждая их строка заканчивалась припевом-подражанием:

Это сон иль это явь?

Нет, это не сон, а явь.

(Карш ва карш, карш ва карш!)

Это ночь иль это день?

Нет, это не ночь, а день.

(Гур-ба гур, гур-ба гур!)

Абуталиб объяснил Капиеву припевы так: в его песне гремит мостовая под шагами идущих в ногу людей, шумят колёса, с силой рассекая воздух, слышен звон молота о наковальню… Это была мелодия нового дня, нового мира, музыка, услышанная человеком, которого революция поставила в ряды соратников, открыла для него дорогу, не одинокую, как раньше, совместную со всеми.

Стихи так полюбились Капиеву, что он отважился в 1934 году, в дни Первого съезда писателей, прочитать их Горькому. Горький стихи не одобрил, чем Капиев был, понятно, очень огорчён. Подробно я говорю об этом в очерке «Высокое напряжение».

С первых дней знакомства с Эффенди Абуталиб часто бывал у нас дома, на улице Оскара, 42. Появлялся всегда неожиданно, крупный, плечистый, круглолицый, усатый, заполнял собой узенькую застеклённую веранду, она же кухня.

– Агорцы есть? – улыбаясь белозубой улыбкой, спрашивал он ещё на пороге у моей мамы, с которой сразу подружился.

«Агорцы» означало огурцы. Почему именно о них справлялся Абуталиб, не знаю. Возможно, из-за доступности продукта. Время было суровое, карточное – всё в обрез. Кукурузный пайковый хлеб, иногда рыба, чай не с сахаром, а с теми самыми тёмно-коричневыми, как шоколад, сладкими сушёными грушами, что покупались на базаре… Но Абуталиба мама привечала охотно, сажала за стол, когда бы ни наведался. Иногда, пользуясь её расположением, он хозяйничал самостоятельно. Помню, как она однажды, смеясь и всплескивая руками, рассказала, как отлучилась на минуту, а Абуталиб в это время очистил кастрюлю борща. Обиды в маминых сетованиях не было. На Абуталиба обижаться было невозможно, он обезоруживал добродушием, простотой.

О «простодушии характера и непосредственной, открытой душе» его пишет Гамзатов (достаточно вспомнить, как навещал Абуталиб Расула, возвращаясь из бани). И таким оставался он во все дни своей жизни, уже будучи прославленным на родине поэтом.

Подружился Абуталиб и с нашей маленькой дочкой Кирочкой. Не страшась его усищ, она карабкалась к нему на колени, замирая от восторга, слушала игру на балабане – горской пастушьей свирели. Играл на балабане Абуталиб так же, как и на зурне, виртуозно. С 1928 года он состоял музыкантом в оркестре дагестанского радио, и его сольные выступления любили слушатели. В игре этого внешне будничного, с огромными затвердевшими руками человека была природная прелесть горской музыки. Капиев оставил нам описание музицирования Гафурова: «Слушая игру Абуталиба, казалось, будто входишь ранним осенним утром в редколиственный сад. На стволах деревьев, на ветках блестели отягощённые росой паутиновые нити. Молчала осень. От песни пахло сизыми свежими персиками и айвой… Хорошо!»

Часами мог слушать, как Абуталиб музицирует, наш общий друг, художник Муэтдин Джемал. А Джемал был великий знаток дагестанской музыки, даже издал в своё время совместно с композитором Готфридом Гасановым её первые нотные записи.

Джемал усаживал Абуталиба у себя в мастерской и, работая у мольберта, слушал. «Честное слово, – всерьёз уверял он, – под зурну Абуталиба кисть так и пляшет по полотну…» Кисти Джемала принадлежит портрет Гафурова, написанный, если не ошибаюсь, в середине 30-х годов. Абуталиб на нём в неизменной своей косматой папахе, с дремлющей в уголках губ, в прищуре глаз лукавой ироничностью.

Обычно когда пишут о первых печатных выступлениях Абуталиба, упоминают, как я уже говорила, песенку «Новый день». Почти одновременно с ней Капиев опубликовал в 1932 году, в сборнике «Дагестанские поэты», стихотворение Гафурова о Ленине. Это и были первые переводы его стихов на русский язык. В 1934 году вышла книга стихов Гафурова «Новый день» на лакском языке.

В последующие годы выходили многочисленные его сборники. Он получил звание народного поэта, был награждён орденом Ленина, затем за работу на оборонительных рубежах в годы Великой Отечественной войны – орденом Красного Знамени, а в связи с 90-летием – орденом Октябрьской Революции. Много раз Абуталиб избирался депутатом Верховного Совета ДАССР. Это был видный, уважаемый в народе человек.

Наталья КАПИЕВА.

Страницу подготовила Сусанна БАГРАМЯН.

Литературная страница

У каждого слушателя литобъединения «Слово» есть свой любимый жанр: одни пишут стихи, другие – рассказы. А у кого-то одинаково хорошо получается и то, и это. К ним, несомненно, можно отнести и Ю. Тимашева (см. литстраницы за 2 мая и 6 июня 2019 года).

На этот раз Юрий Захарович предложил нигде не опубликованный («Специально для «Кавказской здравницы»!) рассказ о лжелекарях.

Так что, поэты – пишите прозу, а прозаики – пробуйте себя в стихах, дорогу осилит идущий!

Сусанна БАГРАМЯН,

руководитель литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Литературная страница

Закончился учебный год в литобъединении «Слово», но в редакцию «Кавказской здравницы» продолжают приходить письма от людей, которые занимаются литературной деятельностью. Сегодня в рубрике «Новое имя» мы впервые публикуем стихи юной поэтессы Анны Тимченко. Она родилась в апреле 2003 года в городе Новопавловске Ставропольского края. Окончила 9-й класс гимназии N 11 города Пятигорска и перешла в 10-й. С детства увлекается литературой. Стихи пишет с 14 лет. Является призером регионального этапа олимпиады по литературе 2018 – 2019 гг. Желаем Анне успехов на поэтическом поприще!

Летние каникулы литобъединения «Слово» продлятся до осени. 15 сентября в Доме Алябьева в 11 часов состоится первое заседание в новом учебном году.

Сусанна БАГРАМЯН,

руководитель литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Литературная страница

6 июня человечество отметит 220-летие Александра Сергеевича Пушкина. Его творчество живёт в сердцах миллионов людей, независимо от национальной принадлежности, вероисповедания, рода занятий. Он любим и современен!

Кстати: единственное прозаическое произведение – материал нашего слушателя Ю. Тимашева – начинается с одного эпизода из жизни Александра Сергеевича Пушкина, что задаёт тональность всему написанному ниже. «Солнце русской поэзии» светит нам уже третий век, вдохновляя поэтов и прозаиков на новые произведения.

Сусанна БАГРАМЯН, руководитель литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Литературная страница

Великая Отечественная война… Много страданий принесла она советским людям, но не поставила их на колени. И сколько бы ни прошло времени, память о героях жива, она кровоточит, как открытая рана. Бой на перевале Санчаро был одним из кровопролитных: на его склонах только в одном бою полегло более двух тысяч солдат и офицеров. Эти трагические события отражены в стихотворении постоянного слушателя литобъединения «Слово» Анатолия Полозенко. Он принимал участие в установке обелиска на вершине этого перевала. Придутся по душе читателям и стихи остальных авторов, проникнутые любовью и преданностью к Родине. Да, хрупок мир. Беречь его – святая обязанность каждого человека. Поздравляем россиян с наступающим праздником Победы!

Сусанна БАГРАМЯН, руководитель литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Литературная страница

Литературная страница

Недавно вышла в свет книга детских стихов и прозы Клавдии Николаевны Сабишевой «Пёс Барбос спасает пчёлку Джину». Клавдия Николаевна пишет стихи с детства, публикуется в периодической печати. Автор сборников для детей: «Ёжик, ты – не злючка!», «Весёлая Черепашка», «Димка и Бабайчик» (1996, 2000, 2008 годов). В 2002 году выпустила сборник стихов для взрослого читателя: «Любовь вселяется без спроса». Более 10 лет руководит литературным объединением «Вдохновение» в Железноводске, активно участвует в работе литературного объединения «Слово» им. Эффенди Капиева в Пятигорске. Сегодня мы предлагаем вниманию читателей несколько детских стихов из её новой книги. Думаем, что они понравятся читателям, увлекут их в мир детства, поднимут им настроение. А автору пожелаем здоровья, любви, новых творческих находок в жизни!

Поздравляем христиан с наступающим праздником – Светлым Христовым Воскресением. Пусть наше творчество принесет им радость!

Сусанна БАГРАМЯН, руководитель литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Литературная страница

Весна вошла в нашу жизнь тёплыми солнечными лучами, лёгким дуновением ветра, тонким ароматом первых цветов, яркой палитрой красок. Всё это вдохновило наших авторов на новые произведения. Они полны искренней любви к природе, к родному Отечеству, к малой родине. Интересны и работы прозаиков. Сюжеты, взятые из жизни, не оставят читателей равнодушными. Впервые в рубрике «Творчество наших гостей» мы публикуем стихи юной Марии Вазаговой из Москвы. Пусть эта публикация станет добрым началом в её творческой судьбе!

Сусанна БАГРАМЯН, руководитель литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Литературная страница

Имя Эффенди Капиева золотыми буквами вписано в историю города Пятигорска, в который он вместе с женой Натальей переехал в 1935 году. Работал в краевой комсомольской газете «Молодой ленинец». В 1938 году вместе с другом Семеном Бабаевским создал литературную группу, ставшую впоследствии литобъединением «Слово» при газете «Кавказская здравница». В августе 2004 года литобъединению было присвоено имя Эффенди Капиева. 13 марта Эффенди Мансуровичу исполнилось бы 110 лет. По этому случаю 17 марта, в 13 часов, в Доме национальных культур по инициативе председателя правления Ставропольского краевого отделения Союза писателей России Александра Ивановича Куприна состоится праздничное мероприятие. Его проведут слушатели литобъединения «Слово» совместно с Дагестанской региональной национально-культурной автономией.

Сусанна БАГРАМЯН, руководитель литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Эффенди КАПИЕВ (1909 – 1944)

Прозаик, поэт, переводчик

Эффенди Мансурович Капиев родился 13 марта 1909 года в высокогорном Дагестане, в лакском ауле Кумух. В 1928 году окончил школу-девятилетку в Буйнакске и работал учителем русского языка в кумыкском ауле Аксай.

В начале литературной деятельности выступал главным образом как собиратель и переводчик устного народного творчества народов Дагестана и молодой дагестанской поэзии и прозы. В 1931 году Э. Капиев был избран ответственным секретарём Дагестанской писательской организации. В 1934 году стал членом Союза писателей СССР.

Э. Капиев перевёл на русский язык многие произведения горской лирики и эпоса, составил и отредактировал несколько переводных сборников: «Дагестанские поэты», «Дагестанская антология», «Поэзия горцев Кавказа», «Поэты советского Дагестана», «Дагестанский альманах», «Песни горцев».

В 1940 году в Москве вышла его книга стихов «Резьба по камню», созданная по мотивам устной поэзии горцев. В том же году он закончил многолетнюю работу над книгой рассказов «Поэт» – о Сулеймане Стальском. Книга печаталась в 1941 году в журнале «Молодая гвардия» и много раз выходила отдельными изданиями.

В годы Великой Отечественной войны Э. Капиев, освобождённый по болезни от службы в армии, работал пропагандистом и агитатором.

В начале 1942 года он с Семёном Бабаевским был командирован на Южный фронт в Ставропольскую кавалерийскую дивизию. В результате была написана книга рассказов и очерков «Казаки на фронте», которая была издана в Пятигорске, но до читателя не дошла: весь её тираж был уничтожен оккупантами. Осенью сорок второго Капиев был зачислен корреспондентом газеты Северо-Кавказского фронта «Вперёд за Родину!».

Работая военным корреспондентом, Э. Капиев изо дня в день вёл записи, которые вошли в изданную посмертно в Москве книгу «Записные книжки». В 1943 году Капиев был отправлен в тыл на лечение. 21 января 1944 года Э. Капиев ложится в Пятигорский госпиталь № 5430 на операцию. 27 января после неудачной операции он скончался.

Захоронен в Пятигорске, недалеко от места первоначального погребения М. Ю. Лермонтова. В городе-курорте одна из улиц носит его имя, на доме, где жил поэт (ул. Соборная, 7), установлена памятная доска.

Разговор о поэзии

Из книги Э. Капиева «Поэт»

Нет, ты не можешь певцу запретить,

в удовольствие наше, то воспевать,

что в его зарождается сердце.

Гомер

Сулейман сидит на пороге сакли босиком, расстегнув ворот бешмета и по-стариковски согнув колени. В руках он держит посох. Перед ним на глиняном полу сверкает жаркий квадрат солнца, мешая ему смотреть на собеседника.

– Ты приехал ко мне в гости, а затеваешь спор, – говорит он равнодушно. – И вчера и сегодня одно и то же, – отдохни, не утомляйся, будто какой-нибудь доктор! Ты же поэт, ты должен понять: уходит поэт – остаётся зелёное поле; уходит герой – остаётся его слава. Я не герой, и слава живого поэта, конечно, не слава героя. Она непостоянна, подобно костру, пламя которого надо всё время поддерживать, иначе пламя меркнет и перестаёт озарять лицо. Я ещё жив, зачем же ты советуешь мне безделье? Оставь, Габиб! *

– Но поэт должен быть бережливым. Ты ж болен.

– Поэт должен быть щедрым, как соловей. Я не болен.

–Но сердце не камень, Сулейман. Нельзя без конца высекать из него огонь.

– Слушай, Габиб, я думаю иначе. Груз пережитого лежит в моём сердце, как чёрный виноград. Он бродит, закипая пеной, и стоит мне только наклониться над ним, как самый запах его зажигает кровь. Этого достаточно тебе?

– Этого достаточно. Только виноград ведь может в конце концов перебродить, запахи выдыхаются быстро, и обычно под старость в сердце человека оседает горький уксус. Я не понимаю, что тогда делает поэт?

– Поэт умирает, – говорит Сулейман обиженно. – Почему ты разговариваешь со мной загадками? Ты же мне друг, а не враг, сказал бы прямо: дескать, не пора ли тебе вовсе замолчать? На твоём месте другие давно, мол, валяются в углу, а ты всё вертишься, старый жернов!..

Сулейман неожиданно широко открывает глаза и, стукнув посохом об пол, громко добавляет:

– Сказал бы ты мне так, Габиб, было бы лучше!

Он поднимается и, покинув порог, переходит в тень. Там он усаживается на красной ситцевой подушке и некоторое время хмуро молчит.

– Ты думаешь, Габиб, в моём сердце оседает уксус? – говорит он, вдруг глянув исподлобья, но уже миролюбиво. И, не давая мне ответить, тут же машет ладонью: – На свете много чудес, и ты, конечно, всего не знаешь. Разные бывают поэты. Дождь одинаково орошает землю, но в пустыне не растут ни мак, ни цветы.

– Пустыня не в счёт. Это же нечто мёртвое, Сулейман.

– Пустыня – это пустыня, юноша! Мёртвое всегда холодно, а пустыни бывают иногда горячими и полны жизни, полны всяких змей и скорпионов. Заметь: пустыня страшнее старости. Это болезнь, ржавчина, бесплодие души, и вылечить её труднее, чем вылечить старость… Бывают разные поэты, как и почва!

– Но молодость, как правило, плодотворна?

Сулейман отрицательно качает головой и, задумываясь на время, вешает посох загнутым концом на плечо. Это означает, что он настроен к обстоятельной беседе и что ответ будет серьёзным.

Тогда притихаю и я.

Солнечный квадрат, расползаясь, постепенно переходит в дальний угол сакли и ложится на ковры. Сулейман говорит неторопливо, изредка меняя позу и не выпуская посоха из рук. Глаза его спокойны, и в них временами колеблется грусть.

–Ты слушай, Габиб! Говорящий сеет, слушающий жнёт. Ты слушай. Я расскажу, почему я не боюсь, что опустошится моё сердце, и почему я неутомим. Молодость много значит, но одна молодость, юноша, ничего не значит. Ты пойми: у настоящего поэта душа должна кипеть, как сад. Хорошие слова растут на высоких деревьях, а их нужно выращивать. Поэт тот, кто многоопытен и молод душой. Его любовь должна быть щедрой, как солнце летом (ветви сада цветут под солнцем!), его ненависть должна быть яростной, как река в грозу (корни сада питаются влагой!). Без этого заглохнет жизнь, а сад души вскоре обратится в пустыню.

В молодые годы мои я слышал, что истинная любовь и честная ненависть, как два крыла, едины и что на них-то и парят орлы. Чем крепче крылья, тем выше полёт орла. «Летай! – говорили мне мои учителя. – Никогда не прощай даже маленькой обиды врагам, ибо с каждой прощённой обидой ты роняешь одно перо из крыла ненависти и спускаешься ниже. Если все герои – соколы, то поэт должен быть орлом: летай, раскрывай крылья пошире!». И сейчас я говорю то же самое, кто спрашивает у меня о вдохновении: «Летай!». Это закон, которым начинается песня…

В молодые годы моё левое крыло – крыло любви – было у меня слабее правого, потому что любить тогда было нечего, а ненавидел я слишком много. Молодость моя была навьючена горем; и не было простора моим крыльям – их связывали беды…

Через пески и сыпучие перевалы шёл мой путь. В этих песках не было человеческих следов. Встречные колодцы были солёными, и вода их жгла мой язык. Встречные ветры кружились и качали меня. Я падал и вставал. У каждого человека есть свой Багдад. Я тоже хотел найти дорогу в свой Багдад. Но бедный честный человек в те времена напрасно блуждал в песках. Его Багдад ещё не был найден, и прямая дорога к нему ещё никому не была известна.

Хорошо вам, рождённым у ворот Багдада. Ах, юноша! За Багдад свой умереть, когда он уже найден, пойти на всё – в огонь, в ад, – я бы не желал иного счастья!.. Да. Но нам было трудно…

Иногда я оглядываюсь назад и думаю о себе: на перевалах прошлого видны мне чёрные следы – это там когда-то тлел мой костёр, дымя и разъедая мне глаза. Славу бедняка ашуга в то время со всех сторон заносило песками и разрушало ливнями, и я никогда не слышал, чтобы какой-нибудь ашуг (ашуг значит страдающий!) при жизни был счастлив.

Мне семьдесят лет. В мои годы поэты обычно плачут, ты прав. Горькая соль пережитого лежит в моей крови, как камень, и перетягивает чашу старости. Но в моём сердце ещё кипит вино. Разные бывают сердца!.. Я не знаю, чудо это или что, но мои годы, ты видишь, вошли в Багдад не как случайный караван, а как свои – торжественно, с колокольчиками…

Теперь слушай. Почему, интересно, мои старые жернова кружатся так весело? Или они наново кованы? Почему в моём саду всё ещё поют соловьи и я далёк от того, чтобы срывать с деревьев незрелые плоды? Почему костёр моей славы сегодня разгорается всё ярче и не иссякает жар в моём старом сердце?

А потому, Габиб, что большая ненависть, так же как и большая любовь, не старится. Мои крылья отныне ничем не связаны. Я нашёл то, что можно любить всем сердцем, и теперь оба мои крыла раскрыты во всю ширь…Ты молод, ты это должен запомнить. Есть пословица: «Хозяин многого – неутомим». Я – поэт не лезгинский и не кавказский, а – советский поэт, хотя и пою я только на своём языке. Потому что я пою о Красной Армии, а Красная Армия и в Москве и в Самарканде – одна, и в горах и на равнине – едина. Я пою о комсомоле – комсомол и грузинский и лакский всё тот же. И Родина у нас одна. Вот и получается, что я общий поэт, а не только лезгинский.

Я хозяин многого, Габиб, я должен быть неутомим.

Истинная любовь зажигает огонь даже в брюхе маленького светлячка, а я человек! Честная ненависть к грязи заставляет кипеть даже холодные родники на скалах, а я человек!

Могу ли я молчать в такое время! Не могу, раз я поэт! И ты не советуй мне покоя. Пойми, наконец, разные бывают поэты. И в погожие дни, и на самой плодородной почве из одного и того же цветка змея добывает яд, пчела добывает мёд. Я поэт советский, я ищу мёд. Пусть я стар, но разве у старой пчелы мёд бывает горше? Ты меня обидел, Габиб!

Сулейман впивается пальцами в посох – руки его дрожат. Он встаёт во весь рост и, унося с собой подушку, уходит в дальний угол сакли. Там он бросает её на залитый солнцем ковёр и долго молчит, глядя в окно.

– Ты говоришь мудрые вещи, Сулейман! Я не могу с тобой спорить…

Сулейман оборачивается. Взгляд его, полный мыслей и мечтаний, и светел и грустен. Лицо бледно. Солнечное золото лежит у его босых ног, обнимая их и отражаясь на стенах.

О Родина, о моя великая Отчизна! Ты одна в силах постичь величие и скромность простых твоих сынов, к тебе одной возвращаются их мечтания…

Сулейман ничего не отвечает и только, немного наклонив голову, прислушивается к тому, как за окном шумят сады от нарастающего ветра…

---------

*Габиб – обращение к особо уважаемому человеку, в переводе с арабского означает – дорогой, любимый.

Памятник установлен в Махачкале в 1976 году на проспекте В. И. Ленина

Посвящения

Расул ГАМЗАТОВ

Габиб

Незабвенному Эффенди Капиеву

Я вижу твой взор и морщинок изгиб

И взор от небес и от воздуха пьяный.

Как рано, как рано ушёл ты, Габиб, –

Любимая песнь моего Дагестана.

 

Прости нас, но памятник, вечный, как стих,

Ещё на твоей не воздвигнут могиле,

И песню, достойную песен твоих,

Друзья о тебе до сих пор не сложили.

 

Но верь, мы любим тебя горячо,

Хоть песнь о тебе над полями не реет,

Та песня, не ставшая словом ещё,

Живёт в нашем сердце, мужает и зреет.


Вера СТУПАКОВА

* * *

Эффенди Капиеву

Есть имена писателей такие,

Что ярче алых сполохов зари.

Меж ними имя – Эффенди Капиев –

Неповторимой радугой горит.

 

Литература наша – совесть света.

Как нарт, в военных отблесках грозы

Вошёл в неё чудесный горец этот,

Влюблённый по-сыновьи в наш язык.

 

Потоком вешним уплывают годы,

По-соколиному несутся дни…

Согретый искренней душой народа,

Рокочет дара редкого родник.

 

Любуясь горным родником напевным,

Пью из него прозрачную струю

И говорю в волнении душевном:

Ты щедро жизнь обогатил мою!

 

В литературу путь безмерно труден:

Поэты, как атланты, меж людей…

Средь многогранных трудоёмких буден

Храним мы верность памяти твоей.

 

Александр ГОЛОВКО

* * *

Эффенди Капиеву

Эффенди Капиев, с профилем орлиным,

Твой мятежный образ Родина хранит.

Пятигорье помнит и гордится сыном,

Ведь поэта слово – твёрже, чем гранит!

 

Слово, словно фреска, также – зримо, веско.

Знаменем поэзии озарён Кавказ,

Здесь создал Капиев вместе с Бабаевским

Творческое «Слово», что сдружило нас!

 

Сына Дагестана жизнь бросала сильно,

Как корабль средь бури в пору грозных лет.

Эффенди Капиев! Горечь жжёт крапивой:

Жизнь покинул рано фронтовой поэт…

 

Эффенди Капиев, на коне ты снова,

Скачешь, с гор спускаясь, резво по камням.

Вижу, как пространства разорвав оковы,

Песнями, стихами возвратился к нам!

 

Сусанна БАГРАМЯН

Язык дружбы

Язык великой дружбы вековой

Для нас, потомков, стал дороже злата.

Два родника – Капиев и Гамзатов –

Слились с могучей русскою рекой.

 

В ней свежесть гор и аромат долин,

В ней дышат жизнью Эффенди новеллы,

И стих Расула слышится напевный

Про журавлиный в поднебесье клин.


Манил к себе загадочный Кавказ

Недаром Пушкина – великого поэта,

Чьим гением навек в стихах воспето

Величье гор, волнующее нас.

 

Язык любимый бережно храним.

На нём мы говорим без перевода,

Он в песнях и в мелодиях народа,

Чей мировой талант неповторим.

 

Язык российской дружбы – он един.

Давно стал языком общенья – русский.

Не потому ль владеет им искусно

Кавказ-мудрец, доживший до седин?!

Литературная страница

В январе в гостях у слушателей литобъединения «Слово» были юные корреспонденты и писатели студии «Парус» Пятигорского дворца детского творчества. Ребята прочли свои произведения, внимательно послушали опытных поэтов и прозаиков, вдохновились! Такие встречи нужны как подрастающему поколению пишущих, так и тем, кто много лет пишет, неся живое слово в народ. Хочется верить в дальнейшую дружбу слушателей «Слова» с юными дарованиями и с их замечательной наставницей Ларисой Александровной Гулиевой. Как настоящий педагог она вкладывает частичку своей души в каждого талантливого ребёнка! 17 февраля в Доме Алябьева в 11 часов состоится заседание литобъединения «Слово», в план работы которого включена литературная учёба. Её проведёт председатель правления Ставропольского краевого отделения Союза писателей России, секретарь правления Союза писателей России Александр Иванович Куприн.

Сусанна БАГРАМЯН, руководитель литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Подписаться на этот канал RSS
Warning: count(): Parameter must be an array or an object that implements Countable in /var/www/u2264799/data/www/kmvnews.ru/templates/gk_news2/html/com_k2/templates/default/user.php on line 131