Наследие мастера

В 1960 году я стал сотрудником районной газеты «За изобилие», которая была создана на базе ессентукской городской газеты «За Родину». Андрей Губин одно время сотрудничал с ней. И потому, окончив в Москве институт кинематографии и вернувшись на родину, счел обязательным навещать свою бывшую газету, хотя здесь работали уже совсем другие люди. Среди них он довольно скоро выделил меня, может быть потому, что я, как и он, стремился уйти из журналистики в большую литературу, что у него получилось, а у меня – нет. Тем не менее, Андрей великодушно уравнял нас, обыграв при этом мое тогдашнее увлечение горами и альпинизмом: «Вадиму Хачикову, с которым выходили в одной связке, но при штурме вершины выбрали разные траверсы – я пошел более легким путем, избалованный с детства пологими склонами Джинала; а вершина далеко в небе – стало быть, в путь, дружище, в путь! Андрей Губин, 26.3.86. Верхний лагерь».

Эти слова он написал на подаренной мне книге «Афина Паллада», над которой тогда начинал работать. Должен с радостью отметить, что оказался рядом с ним как раз в тот момент, когда Андрей Губин становился Писателем с большой буквы. Этому чудесному превращению способствовало слияние важных составляющих – жизненных впечатлений, которые дала ему работа пастухом, молотобойцем, кочегаром грузчиком, судовым машинистом и т.д., а так же читательского подвига, обеспечившего знакомство с лучшими образцами мировой литературы и начального писательского опыта, получившего профессиональную огранку на сценарном факультете ВГИКа. В печати как раз тогда появился первый рассказ «Велосипед Джека Лондона», который положил начало этому великолепному циклу произведений о людях-творцах разных эпох – писателях, художниках, мыслителях.

В дальнейшем мы часто встречались с Андреем – и у него дома, и в компаниях общих друзей, а больше – на студии телевидения. В 70-е годы мне довелось готовить для эфира биографический телеочерк о нем и телеспектакль по роману «Молоко волчицы». В 1985 году мы вместе работали над большой программой «Край наш привольный» для Центрального телевидения. Андрею поручили вести эту программу, связывая своим текстом подготовленные мною материалы о жизни Ставрополья. И, хотя в своем тексте он использовал многое из написанного ранее, эти куски органически вплелись в яркий рассказ писателя о любимом крае.

Многое мог бы рассказать о наших встречах с Андреем, о его человеческих черточках, но не хочу уходить в бытовые мелочи. Лучше коснусь его отношения к своему писательскому труду. Не могу не привести одну фразу Андрея, которая, по-моему, определяет суть этого труда: «Мы боимся писать плохо». Тут он имел в виду не столько себя, сколько своих коллег по писательскому цеху. Боимся писать плохо – значит, пишем «хорошо» – гладко, «красиво», стараясь понравиться «среднему читателю» и, конечно, редактору, который не терпит шероховатостей, даже если они раскрывают глубины личности творца, передают его мысли и отношение к жизни.

Неудивительно поэтому, что многие произведения Андрея так и не увидели света – представив свое творение в редакцию, он категорически возражал против их «причесывания», и нередко, чтобы избежать его, просто забирал рукопись. Он имел на это право, поскольку отшлифовывал текст, много раз переписывая, добиваясь не красивости, а точности и ясности в передаче своих мыслей. Бывая у него дома, я поражался обилию черновиков, оборотную сторону которых он использовал вторично – ввиду дефицита бумаги. Стопа исписанных с одной стороны листов, лежавшая на полу, превышала уровень поверхности письменного стола! Сколько тысяч страниц она содержала? А ведь когда я увидел ее, был написан только роман «Молоко волчицы».

В свое время Андрей обменял свою ессентукскую квартиру на комнату в Москве, и в последние годы большую часть времени проводил в столице. О его житье-бытье я узнавал больше из рассказов супруги писателя Маргариты, которая работала вместе со мной на Пятигорской студии телевидения. От нее я услышал и о безвременной кончине Андрея, наступившей в результате обширного инфаркта.

Девяностолетие писателя, безусловно, важная дата в литературной жизни Ставрополья. И, конечно, общественность края отметила ее. Но думается, что масштаб творчества Губина выходит все же за краевые рамки, становясь определенной составляющей всей российской словесности второй половины ХХ столетия. Ведь той философской глубины и настроенности на проблемы – не земного даже, а космического характера, которые отличают произведения Андрея, порой так не хватает нашим современным писателям-беллетристам.

В свое время Маргарита Губина делала многое, чтобы сохранить память о супруге. Ею, в частности, были переданы многие материалы для музеев, написаны теплые воспоминания об Андрее. А главное, именно она взялась за издание всех двенадцати обширных романов, объединенный Губиным в цикл «Двенадцать камней на Млечном пути Вселенной». К сожалению, этот тяжкий труд-подвиг был прерван трагической смертью Маргариты, причины которой неизвестны до сей поры.

Может быть, все же стоит вернуться к замечательному наследию Губина и осмыслить его с позиций XXI века, приближение которого он чувствовал и старался отразить в своем творчестве? Новые встречи с Мастером обогатят нас духовно и нравственно, помогут искать и находить верные пути в лабиринтах нынешнего непростого времени.

Вадим ХАЧИКОВ,

заслуженный работник культуры РФ.