Вспоминая о папиной полке…

Полка предназначалась вовсе не для книг, а для лекарств. Позже я не раз видел подобные в старинных аптеках. Массивная, квадратная, на крестовине с колесиками, она могла передвигаться, вращаться вокруг своей оси, подставляя по мере надобности все четыре стороны, каждая с четырьмя полочками-этажами. Имелись, правда, у нее небольшие дефекты - недоставало одного колесика, некоторые планки ограждения были сломаны. Видимо, потому она и досталась папе, иначе вряд ли фармацевты отдали бы ее. Ведь полка была очень удобна - занимала мало места, а вместить могла многое.

Благодаря этой полке книги с малых лет прочно вошли в мою жизнь. Она являла собой какой-то особый мир, таинственный и загадочный. Книги стояли, хоть и плотно, но не по ранжиру и, благодаря своей разности, создавали некие странные объемы. Казалось, что за каждым их рядом, в глубине прячется еще что-то неизвестное и непонятное. Секрет объяснялся просто - заглянув за строй томов, я находил стоящие боком книги на другой ее стороне. Но за ними опять таилось нечто, потом еще и еще - и так по бесконечному лабиринту, который создавался внутри загадочной квадратной башни. Было то игрой детского воображения? Или просто игрой?

Позже, все еще не умея читать, я уже знал, что коричневые кожаные тома с золотым тиснением - труды зоолога Брема о животных, птицах, лягушках и ящерицах с красивейшими цветными картинками. В других книгах картинки были тоже интересные, изображавшие зверей, птиц. Или деревья, травы, цветы. Папа, бухгалтер по профессии, в душе был горячим любителем природы, и книги на полке отражали это его увлечение. Мама больше интересовалась литературой, и потому на полке стояли собранные в толстенный синий том сочинения Пушкина, в том числе и волшебные сказки, которые мне читали взрослые. Фолиант чуть потоньше содержал сочинения Марка Твена о приключениях Тома Сойера, их я тоже сначала прослушал, потом прочитал.

Были на этой полке и книги, сохранявшие для меня свою таинственность и в более поздние годы. Например, жизнеописание Будды под названием «Свет Азии», сочинение Мечникова «Цивилизация и великие исторические реки»… Воспринимая поначалу этот загадочный мир чисто внешне, я стал ощущать какое-то удовлетворение оттого, что причастен к нему. А уж когда научился читать, почувствовал особую гордость. Ведь вокруг я не встречал никого, кто бы читал или хотя бы знал эти книги.

Полка служила нам довольно долго. Она стоически перенесла скитания по частным квартирам. И наконец, вроде бы прочно утвердилась в комнатушке, полученной отцом. Но вот тут-то ее век и кончился! Став студентом-филологом, я и сам начал собирать книги. Папина полка не выдерживала дополнительной нагрузки, и тогда было решено расстаться с ней, заменив вместительным стеллажом, который сколотили мы сами. А аптечная полка отправилась в сарай, Позже, входя в него, я с грустью смотрел на чудо моего детства, заваленное всяческим хламом. Утешал лишь стеллаж, заполненный от пола до потолка. Старые папины книги как бы растворились в нем.

Еще менее заметны они в нынешней библиотеке, занимающей все стены моей рабочей комнаты. Такое обилие книг возникло, конечно, не сразу. Думаю, каждый владелец книжного собрания хорошо представляет себе, как это происходит. Сначала заполняется одна полка. Потом появляется вторая, третья, которые тоже не долго пустуют. Наконец, хозяин, предвидя дальнейшее разрастание библиотеки, заказывает или сам делает вместилище для них, сообразно своим аппетитам.

Поначалу на заказанных мной стеллажах оставалось много свободного места. Даже приходилось слышать ироничное: «Э, да у тебя полок больше, чем книг!» Но скоро ирония стала не страшна - заполнились все полки. Как добывались эти сокровища? Не без труда - ведь вторая половина ХХ века была временем книжного голода. Приходилось выстаивать длинные очереди в книготорге, чуть ли не каждый день заглядывать в букинистический магазин. Свою лепту вносили туристские поездки в соцстраны, где вожделенные сокровища лежали свободно. Помогали обмены, подарки, премирования. Теперь уже пошла борьба за каждый кубический сантиметр пространства на полках. Книги ставились в два ряда, клались плашмя поверх стоящих, втискивались в каждую щель. Покупались все новые полки, занимавшие еще свободные простенки. Увы, такое накопление, греющее душу каждого библиофила, сегодня выглядит смешным и бессмысленным. Интернет, компьютеры, ноутбуки, планшеты, электронные книги сделали ненужными милые сердцу сокровища. Во всю пошел обратный процесс - книги сдаются в библиотеки, дарятся друзьям, отправляются на антресоли, в сарай, гараж, на дачу, а то и в мусорный ящик. До ящика я надеюсь не дойти, но в библиотеки отдал уже немало, при этом общий вид моего книжного собрания почти не изменился.

В этом книжном море нет-нет да выглянут раритеты с аптечной полки. Очень заметен среди соседей-классиков громадный том Пушкина - как оказалось, родители приобрели довольно редкое ныне издание 1937 года, вместившее чуть ли не все сочинения Александра Сергеевича. И старина Брем, посвечивая потускневшей позолотой тиснения, утверждает свое благородное происхождение среди глянцевитых современных обложек.

Каюсь, я прочел не все книги с аптечной полки. И все же с великим почтением отношусь к остаткам скромного отцовского собрания. Ведь это было, по сути, то семя, из которого проросло древо моего нынешнего книжного обилия. И более того - в тех, еще не читанных, непонятных и таинственных, томах таилось начало моего духовного развития. Через то, детское, чисто внешнее, восприятие книжных сокровищ я интуитивно пришел к пониманию их интеллектуальной ценности. И далее - к общению с миром высокой культуры и к творческой работе, которой я отдал более полувека.

И потому искренне скорблю, что книги, выброшенные в мусорные ящики, не служат чьим-то юным душам, как когда-то моей, вратами в мир высокой духовности…