Переживем неприятности по мере их поступления

Для знаменитого сатирика - это весна не только по нагрянувшему мартовскому календарю, но и по возрасту, и по творческому потенциалу. Ведь почетного звания народного артиста России он был удостоен аж на 78-м году жизни. Так что три десятилетия назад автору этих строк довелось встречаться в Кисловодске еще с «беститульным», но давно признанным в России всенародным любимцем. Вот уж, поистине, это тот случай, когда имя важнее звания. А такое событие можно и следует, по рецептам самого Михаила Михайловича, отметить в малых дозах, но в любом количестве…

В зависимости от настроения и других факторов «разговорить» знаменитых собеседников, отдыхающих на курорте, бывает и легко, и сложно.

- Давайте ничего не ждать друг от друга. Когда не ждешь ничего, тогда ты полностью раскован - и все получается, - предварил нашу беседу Михаил Жванецкий.

- Если не ошибаюсь, то Кисловодск познакомился с вами заочно еще в 1967 году, когда на курорте состоялась премьера спектакля Аркадия Райкина «Светофор», текст к которому стал вашим дебютом.

- Поэтому Кисловодск я считаю своей второй родиной - родиной рождения профессионального драматурга. На вечерах Аркадия Райкина часто звучали мои вещи, хотя в основном мои произведения исполняют Карцев, Юрский и другие.

- Одесса ближе?

- Да, мы вместе выросли, они хорошо понимают, что я хочу сказать. Оказывается, не все чувствуют ритм, не все чувствуют этот этот особый стиль, особый ритм юмора. Это очень тяжело. Для театрального актера почти невозможно. Нужно родиться на эстраде.

Международный сатирик всех времен и Одессы с московской пропиской и курортной путевкой в кисловодский санаторий им. Серго Орджоникидзе не избежал закономерного вопроса: «Не бывает ли у вас ощущения, что в любой компании от Жванецкого непременно ждут шквального извержения острот и улыбок?»

- Действительно, в компаниях сложно. Почему-то многие требуют «плату» за общение. Бывают даже случаи, когда после интересной застольной беседы хозяин все-таки сгребает все в сторону и доверительно требует: «Михаил Михайлович, ну давай что-нибудь, ну так скучно». И я чувствую себя просто неловко, когда ухожу «невысказанным» и выгляжу неблагодарным. Это мне страшно не нравится.

- Профессия сатирика мешает вам в жизни или помогает?

- А нет у меня профессии сатирика. Просто у меня чувствительная кожа, наверное. Не будь тех явлений, не будь той боли, которую я испытываю зачастую от соприкосновения с действительностью, я бы просто перестал писать.

- Не хотите ли вы сказать, что мы специально создаем негативные явления в жизни, чтобы оттачивать ваше литературное мастерство, чтобы не увядал ваш талант?

- Хорошо бы на этом вопросе без ответа, - рассмеялся Жванецкий, - и закончить наше интервью.

Через день, после публикации в газете, Михаил Михайлович недоуменно вопрошал при встрече:

- А куда же делся последний вопрос?

Пришлось отшутиться. Не мог же я признаться сатирику, что бдительный редактор в соответствии с духом того времени категорически вычеркнул «крамольный», как ему показалось, вопрос. Чтобы восстановить предложенную Жванецким концовку, пришлось самому стать редактором.

Впрочем, вернемся в суровую действительность, где, по словам сатирика, все идет хорошо, только медленно. Как говорится в записках из его знаменитого желтого портфеля, трудно ползти с высоко поднятой головой.

- Не знаю, - размышляет Михаил Жванецкий, - останется ли после меня что-нибудь вечное. Но если ты еще и артист, испорченный нарзаном... Не нарушайте моего одиночества, но не оставляйте меня одного. Я как-то уже говорил о девизе моей жизни: «Давайте переживать неприятности по мере их поступления»…

Почему бы и нам с вами не взять на вооружение столь замечательный девиз?!