«Выхожу один я на дорогу»

Как проводил свое последнее лето в Пятигорске Михаил Юрьевич Лермонтов? Очень весело и легкомысленно, если судить по сохранившимся письмам и воспоминаниям современников. Куда ни загляни, найдешь одно и то же: «Мы жили дружно, весело и несколько разгульно». «Он любил повеселиться, потанцевать …часто затевал пикники и кавалькады... охотно проводил вечера в …играх и танцах». «Танцевали мы много... Часто устраивались у нас кавалькады». «Гвардейская молодежь жила разгульно в Пятигорске

…Стали давать танцевальные вечера, устраивали пикники, кавалькады, прогулки»… С тех пор вот уже почти два века большинство пишущих о последнем лете Лермонтова послушно повторяют эти рассказы о балах и прогулках, кавалькадах, пикниках. И почти никто не задумывается, какое место они действительно занимали в пятигорской жизни Лермонтова?

Если же заглянуть за густой частокол пикников, кавалькад и танцев, которым огородили Михаила Юрьевича свидетели его последних дней, увидим совсем иное. Прежде всего, то, что официально Лермонтов приехал в Пятигорск для лечения и занимался им весьма серьезно. Известно, что он приобрел более двадцати билетов на ванны, а каждая из них требовала немалого времени, если учесть долгие часы ожидания и отдыха после процедуры. К этому нужно добавить обязательное, дважды в день, питье воды, визиты к врачу…

Ну а что, кроме лечения, занимало его время? Листаем воспоминания. Ага, вот оно! «Бывало, сестра заиграет на пианино, а он подсядет, свесит голову на грудь и сидит так неподвижно час и два»… Значит, и музыка надолго отрывала поэта от кавалькад и пикников. Так же, как и книги. Подумайте, мог ли Лермонтов обходиться без чтения, оказавшись свободным от служебных забот? Наконец, присмотревшись к его окружению в то лето, увидим рядом с поэтом немало умных, интересных людей, с которыми он проводил долгие часы в беседах на самые серьезные темы - о прошлом и будущем России, о философии, науке, поэзии. Это профессор Московского университета И. Дядьковский, однокашник поэта по университетскому благородному пансиону Н. Туровский, тифлисский поэт М. Дмитриевский, наконец, декабристы, сосланные на Кавказ. Как видите, люди, явно к танцам и пикникам не слишком склонные.

А самым веским аргументом против бесконечных «балов и пикников» служат стихи, написанные им в то, последнее, лето. Правда, о том, что Лермонтов работал творчески, большинство его знакомых, бывших тогда в Пятигорске, почти ничего не говорят. Возможно, они об этом просто не знали. Зато позднейшие авторы были прекрасно осведомлены. И все же, и все же... Бесполезно искать рассказы о творческой работе Лермонтова в работах многих его биографов - свое внимание они обращают лишь на эпиграммы и экспромты, роняемые поэтом по тому или другому случаю. А если и говорят о последних стихах, то бегло, как бы вскользь.

Мы же обратимся к записной книжке, подаренной Лермонтову Владимиром Одоевским перед самым отъездом на Кавказ. Даже беглый взгляд на то, что сохранили ее страницы, позволяет увидеть напряженную работу поэтической мысли. По дороге на Кавказ в этой записной книжке карандашом было набросано несколько стихотворений. В Пятигорске Лермонтов дорабатывает их и вносит, уже чернилами, в ту же книжку. И все они, даже переписанные набело, испещрены множеством поправок. Значит, интенсивная работа над ними продолжалась. А кроме того, появились и новые стихи, отсутствующие в черновиках. Они вписаны в записную книжку сразу в беловом варианте, но тоже с поправками, некоторые - с довольно значительными. Были и еще стихи, набросанные на клочках, обрывках бумаги, - поэт, видимо, собирался, но не успел занести их в записную книжку. После дуэли в описи его вещей фигурируют семь «собственных сочинений покойного на разных лоскутках бумаги», которые, увы, не дошли до нас. Хочется верить, что это были такие же шедевры, как и те, что сохранились. Хочется надеяться, что когда-нибудь они отыщутся в чьих-то бумагах…

Рождались все эти стихи, конечно же, не только в короткие ночные или ранние утренние часы, когда, по свидетельству немногих, знавших это, Лермонтов брал в руки перо. Такие жемчужины поэзии ведь не создаются в одночасье - они вынашиваются, складываются порою не один день. И, несомненно, требуют для «созревания» такого настроя души, который едва ли родится в вихре танца или на веселой пирушке. Ночные часы без сна. Одинокие прогулки при луне или под звездным небом. Лихая скачка наперегонки с ветром. А может быть, тихий шорох ветвей темного дуба в лесной чаще или чуть слышный шелест степных трав, в которые падаешь, как в мягкую постель… Кто знает, когда приходит к поэту счастливое озарение?

И все было, было у него в Пятигорске! Не могло не быть! Потому что именно в такие часы должны были сложиться, незадолго до роковой дуэли, строки стихотворения, ставшего одной из вершин лермонтовской поэзии, «Выхожу один я на дорогу». О нем сказано немало. И нет смысла повторять высокие оценки широко известного шедевра русской лирики. Важно другое: благодаря этому дивному стихотворению мы можем увидеть, вернее, почувствовать, как проводил Лермонтов свое последнее лето. Не танцы, веселые кавалькады, пикники, вопреки всем утверждениям современников, составляли главную суть пятигорского бытия поэта. Нет, кроме заботы о здоровье, его наполняли чтение, музыка, беседы с близкими по духу людьми. Неспешные раздумья. Долгие ночные прогулки в одиночестве, когда ничто не мешает слушать, как «звезда с звездою говорит»… Напряженная работа мысли. И ни с чем не сравнимая радость творчества, грубо оборванная пистолетным выстрелом у подножия Машука.

Вадим ХАЧИКОВ,

заслуженный работник культуры РФ.