Log in

28 марта 2024 года, 17:01

Пять тополей

Близ хутора Недреманного, при подъезде к Ставрополю, на пригорке стоят коронованные солнцем пять пирамидальных тополей. Стоят по росту, как солдаты в строю. Тополя похожи на зеленые факелы, взметнувшиеся к небу. Их посыпают снегом метели, продувают промозглые ветры, заливают дожди, не щадит палящий зной лета. Но они тянутся к небу, высокие, могучие, меняя по весне пожелтевшую листву на клейкие зеленые побеги.А поодаль, на том же пригорке, стоит шестой тополь - пониже других деревьев, немного пригнут к земле, и кажется, что он бежит за красавцами-тополями, словно хочет догнать их.На хуторе живет легенда, связанная с этими тополями, которая передается из уст в уста. И каждый, кто слышит эту правдивую историю времен Великой Отечественной войны, замолкает с растревоженным сердцем.С вечера давило сердце. Анна Тихоновна так и не уснула всю ночь, просто забылась на время. Какое-то неясное, тяжелое предчувствие острым холодком саднило в груди. Она распахнула окно. Дохнуло свежестью июньской ночи.Анна Тихоновна взглянула на будильник -три часа ночи. Подошла к кровати младшего сына Алеши. Семнадцать лет, а спит, как ребенок. На полу заметила тетрадку. Подумала: «Влюбился! Стихи пишет...»Четверо старших сыновей своими семьями живут. А теперь вот и Алешка, которого она всё еще считает маленьким, влюбился. Ну что ж, Надя - хорошая девушка, работящая и лицом пригожа.Анна Тихоновна легла, но сон не шел. В памяти пронеслась вся жизнь. Вспомнила, как они с Петей под венцом стояли, как в свадебной телеге по селу ехали, как любил ее до самого горького часа, когда на лесоповале его бревном придавило. Одной пятерых мальчишек пришлось поднимать.Прокричал петух. Пора вставать, доить Зорьку. Анна Тихоновна взяла подойник и пошла к корове.А дальше всё, как в страшном сне. Не крик, а вопль, застрявший в горле соседки: «Война!» Гвалт, суета, паника, мальчишки, атакующие военкомат. Алешка первым побежал - не взяли: не дорос еще. Новобранцев провожали всем селом. Иван, Федор, Павел, Емельян - четыре сына Анны Тихоновны стояли в строю. Жены их захлебывались от рыданий. Дети цеплялись за подолы и тоже ревели навзрыд. Мать не плакала. Стояла, окаменевшая от горя, как изваяние.Через две недели, вслед за братьями, ушел на фронт и Алеша. Как уж ему удалось уговорить военкома, осталось тайной. Радостный прибежал он из военкомата, собрал вещи, обнял родные плечи:- Я обязательно вернусь, мама! - говорил он с горящими глазами, покрывая поцелуями ее лицо. - Чем я хуже братьев? Теперь мы вместе будем бить фашистов!Он взял с тумбочки тетрадь со стихами, хотел положить в вещмешок, но потом передумал, протянул матери. Она припала к широкой груди сына, забилась в рыданиях, дала волю слезам. Дни полетели, как листки с календаря.От непосильной работы в поле и усталости Анна Тихоновна просто падала.Первая похоронка пришла на Ивана. Писали, что погиб он под Брестом и похоронен в братской могиле.По ночам Анна Тихоновна всё думала о том, что теперь ее старший сын далеко от дома, наспех захороненный вместе с другими, в братской могиле.Пошла Анна Тихоновна к директору лесхоза Пантелею Захаровичу, попросила молоденький тополек, чтобы посадить в память о сыне.- Может, подмогнуть тебе, Тихоновна? -спросил Пантелей Захарович, с сочувствием глядя на женщину, которая стояла перед ним в черном платке. - Я сейчас позову кого-нибудь.У самого Пантелея Захаровича из-за диабета отняли ногу. Он ходил, тяжело опираясь на костыли, и был единственным мужчиной на хуторе, не считая деда Антипа и его подслеповатого друга Петровича.- Нет, я сама, - тяжело вздохнула Анна Тихоновна.Был вечерний час. Анна Тихоновна выкопала яму, бережно опустила в нее тополек, смахнула слезу. Всю неделю мать каждый вечер поднималась на пригорок, поливая деревце, чтобы не засохло. Тополек принялся, зазеленел весной. Но новая беда уже стояла у ворот.Опять пришел конверт с суровой печатью. Из-за слез Анна Тихоновна не могла читать. Позвала соседку.«Ваш сын Сухоруков Федор Петрович, верный воинской присяге, пал смертью храбрых в бою за Родину», - прочитала соседка.Матери показалось, что у нее остановилось сердце. Вечером к ней зашел Панте-лей Захарович, взял письмо:«18 июля 1942 года связист 308-й стрелковой дивизии Сухоруков Федор Петрович под огнем противника выполнял задание по восстановлению связи. Когда он искал место обрыва провода, осколком мины его ранило в плечо. Превозмогая боль, связист дополз до места обрыва и был вторично ранен: вражеской миной раздробило руку. Теряя сознание, не имея возможности действовать рукой, сержант сжал концы провода зубами. По его телу прошел ток. Связь была восстановлена, но связист умер с зажатыми в зубах концами телефонного провода. Сухору-ков Федор Петрович посмертно награжден орденом Отечественной войны II степени. Похоронен с воинскими почестями в деревне Цыбинка под Сталинградом».Тяжело переживала Анна Тихоновна смерть сына. Осенью она посадила тополь, полила его и долго стояла, наблюдая за полетом птиц. Они кружились высоко в небе, задевая крыльями облака.«Ну вот, Феденька, теперь ты стоишь рядом с братом!» - прошептала про себя Анна Тихоновна и побрела домой.Потянулись будни, наполненные тревогой. Как она ждала писем с фронта от сыновей!Написала сестра с Урала:«Держись, Аннушка! Сейчас у всех горе. Мой Григорий погиб в бою под Ельней 8 сентября 1941 года. Плачу по ночам, я не знаю даже, где его могила. Работаю на военном заводе. Коля тоже со мной. На работу ходит с табуреткой, так как до станка не достаёт. Крепись, родная!.. »«Господи, что за война такая проклятая! Ведь Коле всего десять лет!» - думала Анна Тихоновна.Она попарила руки в отваре картофельных очисток, смазала ссадины осадком постного масла, а наутро опять пошла в поле корчевать замерзшую в снегу свеклу. По дороге домой ее догнала Полина. Она, молча, протянула матери солдатский треугольник. Анна Тихоновна задрожала: почерк на письме был незнакомый. Присела на занесенную снегом лавочку у соседнего дома и сквозь пелену слез начала читать:«Дорогая Анна Тихоновна! Пишет вам однополчанин Вашего сына Павла Семен Фе-дорцов. Мы с ним вместе воюем с первого дня и дали клятву, если с кем-то из нас что случится, сообщить родным.Осенью 1943 года в составе 4-го Украинского фронта мы форсировали реку Молочную. С рассветом на наш батальон обрушился ливень огня. Снаряды и мины рвались всюду. Был убит наводчик орудия. Два осколка впились в тело Павла. Истекая кровью и превозмогая боль, он приник к прицелу пушки. Два танка шли прямо на него. Павел произвел выстрел - неприятельский танк замер на месте, пламя охватило его. Второй танк тоже вспыхнул. Соседними орудиями были подбиты еще три танка. Остальные машины повернули назад. Когда атака была отбита, Павла на носилках отнесли в санитарную часть. Замполит сказал, что за этот подвиг его наградили орденом Красной Звезды, но больше я о друге ничего не знаю. Мы пошли дальше с боями...»Наконец, пришло долгожданное письмо от младшего Алёшеньки:«Мама! Родная моя! Не было возможности написать раньше - тут такие тяжелые бои идут! Всего не опишешь. Очень страшно, мама! Три дня назад мы вели бой под Смоленском. Везде рвались снаряды. Было столько пожаров, что ночь превратилась в день. Моего товарища Андрея Савенко убило взрывной волной. Если погибну, то погибну за Родину и за тебя, дорогая мамочка! Но я постараюсь выжить! Береги себя! Любящий тебя сын Алексей».«Алексей, Алёшенька, сынок! - причитала мать, крестясь перед образами. - Храни тебя, Господь!»Весна наступила сразу, дружная, долгожданная. И вдруг - письмо от Павла. Не поверила своим глазам, расцеловала почтальона Полину.«Мамочка, родная моя! После госпиталя я снова пошел на фронт. Бои идут жестокие, кровопролитные. Если бы ты знала, как сражаются наши бойцы! Я награжден медалью «За отвагу». Должен получить орден Красной Звезды. Если умру за Родину, то буду орденоносцем. На днях взорвалась мина, убила двух моих товарищей. А я остался жив, только поседел после того боя. Когда вернусь, ты меня и не узнаешь! Обо мне не тревожься. Очень жаль, что нашим садом некому заняться. У нас ведь такие чудесные яблоки... »Анна Тихоновна вышла за калитку.Голубая лазурь разлилась по небу. Все просыпалось к жизни. Непроглядная тоска на миг отступила. Ободренная словами Павла, мать еще не знала, что ее сын погиб, как герой, в жестоком бою на Курской дуге и что она будет поливать слезами уже третий тополь.В сентябре пришло письмо от Алеши.«Милая мама! Вчера у нас в части был праздник. Нашему корпусу вручили гвардейское знамя. Мы нанесли тяжелый удар немцам под Бобруйском. Хочется, чтобы 1944 год был последним годом войны. Теперь враги поднимают руки перед нами, молодыми солдатами в запыленных гимнастерках».Той же осенью приехал на хутор исхудавший солдат с перевязанной рукой. Женщины бежали за ним по улице, забрасывая вопросами: «Солдатик, ты там моего сыночка не видел? Мужа не встречал?»- Не встречал, - устало отвечал солдат, -я с Емельяном Сухоруковым в одном полку служил. Проводите меня к его матери.Все вместе зашли в хату к испуганной Анне Тихоновне. Женщины жались к стене, слушая рассказ солдата:- Наш батальон морской пехоты попал под обстрел вражеских пушек и пулеметов. Емельян израсходовал все свои гранаты. Остались две бутылки с горючей смесью. Он высунулся из окопа и размахнулся, целясь бутылкой в ближайший танк. В это мгновение вражеская пуля разбила бутылку, поднятую над его головой. Емельян вспыхнул, как живой факел.Солдат уронил голову на сжатый кулак. Скупые мужские слезы брызнули из глаз. Женщины тоже плакали.- Простите меня, мать, - солдат припал запекшимися губами к морщинистой руке Анны Тихоновны. - Ваш сын погиб, как герой. Представлен к высокой правительственной награде...«Емелюшка, сынок, неужели? - шептала мать, глотая слезы. - Быть такого не может».- Ты, наверное, голодный, сынок? - спросила Анна Тихоновна, выставляя на стол лепешки из лебеды и крапивы, варенную в мундире картошку. Она взяла с печки медный чайник, заварила чай из сушеной моркови, подвинула к солдату.Всю ночь он слышал ее глухие рыдания. А наутро Анна Тихоновна проводила гостя до околицы, а сама пошла за новым саженцем. Надо было торопиться. Пчелы кружились над цветущими абрикосами. Набухали почки на сирени. Тополек мог и не приняться. Но он встал рядом с деревьями-братьями, уцепился корнями за землю, и вскоре зазеленел под лучами ласкового солнца.Вскоре пришло письмо от Алеши.«Мамочка, любимая моя! Пишу тебе прямо под обстрелом зенитных пушек. Вражеские самолеты бомбят нас, обстреливают из пушек и пулеметов. Но и им, стервятникам, достается от нас. Мама, сегодня видел тебя ночью во сне. Только засну, опять вижу. Знай, мама, я до последнего дыхания буду с тобой!Я вернусь, мама! А с Надей мы такую свадьбу закатим, весь хутор ахнет. Береги себя! Твой сын Алексей».Анна Тихоновна поднесла к губам письмо, поцеловала пахнувшие порохом строчки. И снова, как тихая вдова, пришла осень. Впереди была стылая зима. А за ней - победная весна сорок пятого года. Уже всё дышало радостью скорой победы. Но еще погибали в последние дни войны наши солдаты.От случайной пули немецкого снайпера, засевшего на втором этаже здания в Берлине, погиб Алексей Сухоруков. Когда Анна Тихоновна узнала об этом, сердце ее стало как камень.Весь хутор ликовал, узнав о победе. А она, безутешная в своей печали, лила горькие слезы, оплакивая сыновей. Теперь на пригорке росли пять серебристых пирамидальных тополей.Люди видели, как мать из года в год, в любую погоду поднималась на холм. Тополя росли, а мать старела. Старела в горе и слезах.Анна Тихоновна умерла в год тридцатилетия Великой Победы. Хоронили ее всем хутором. Вереница школьников несла на атласных подушечках ордена и медали сыновей, которые Анне Тихоновне вручали в военкомате. И каждый раз, целуя ей руку, военком говорил, что это и ее награды тоже, благодарил, что воспитала она своих сыновей патриотами.Над могилой Анны Тихоновны прозвучали оружейные залпы, вспугнув стаю птиц. В память о матери героев односельчане посадили на холме шестой тополь. Смотришь издали и, кажется, что это мать бежит за своими сыновьями и никак не может их догнать.